— Нет, — прошептала она хрипло. Его ум был в ней, проверяя этот факт.
— Вы когда-нибудь встречали моего отца, Фаена, старого графа Тарна?
— Нет.
— У вас есть сын?
— Нет.
Его ум был снова вне ее, и он повернулся капризно назад, рассматривая внутренний двор и мертвых. — Горфу будет интересно, что произошло с вами. Приходите в мою каюту сегодня вечером в восьмом метроне.
Очевидно, он ничего не подозревал.
«Отец. Отец. Я должна была это сделать. Но мы все скоро к вам присоединимся. Скоро».
3
Перат лежал на диване, потягивая холодный, фиолетовый териф, и посматривал на слегка одетую танцовщицу прищуренными глазами. Музыка, мягкая и нежная, выплывала из коробки связи, незаконно налаженной где-то в офицерском клубе. Эвелин сделала ритм частью своего тела, когда медленно качалась на цыпочках.
За последние тридцать «ночей» - часов, отведенных для отдыха и сна, это было так. «Днями» она тайно исследовала мысли сотрудников офиса, запоминая обозначения районов, каналы для официальных сообщений, а также имена и полномочия оккупационных полевых бригад. Ночью она танцевала для Перата, который никогда не отводил от нее глаз, и своего зонда от ее разума. Пока она танцевала, было не слишком сложно ускользнуть от зонда. Был странный самогипноз в танцах, который заглушал память и знания.
— Достаточно на данный момент, — приказал он. — Осторожней с вашим ребром.
Когда он в первый раз увидел бандажи на ее нагой груди, той первой ночью, она была на грани воспоминания танца на недавно натертом воском полу, и падения.
Перат, казалось, дебатировал сам с собой, когда она села на свой диван, чтобы отдохнуть. Он поднялся, открыл свой стол и вытащил крошечную катушку с металлической проволокой, которую Эвелин узнала как накопитель для любительского стереопроектора. Он вставил катушку в проектор, который был установлен в стене, выключил настольный светильник, и оба они ждали в темноте, довольно громко дыша.
Внезапно центр комнаты озарился шаром света около двух футов в диаметре, а внутри светящейся сферы были старик, женщина и маленький мальчик около четырех лет. Они шли по роскошному саду, потом остановились, посмотрели вверх и весело помахали.
Эвелин изучала трио с растущим удивлением. Старик и мальчик были совершенно незнакомыми людьми. Но женщина-!
— Это Фаен, мой отец, — сказал тихо Перат. — Он остался дома, потому что ненавидел войну. И это путь в нашу загородную усадьбу на Тарн - Р -VII. Маленький мальчик, которого я не узнаю, не похож на линию Тарна.
— Но… Вы можете отрицать, что эта женщина - вы?
Проектор щелкнул, и она сидела бессловесная в темноте.
— Казалось, что было какое-то сходство, — допустила она, и ее горло вдруг пересохло. Но почему она должна пугаться? Она действительно не знала эту женщину.
Настольный светильник был снова включен, и Перат жадно рыскал по комнате и его шрам, охватывающий его красивое лицо, придал ему рычащий, угрюмый вид.
— Сходство! Ба! Этот виток волос на правой стороне лба прикрыл шрам, идентичный вашему шраму. Я проанализировал отдельные кадры!
Руки Эвелин бессознательно сплелись в узел. Она вынудила тело расслабиться, но ее ум мчался. Всё это ввело еще одну переменную величину, которой необходимо управлять в ее плане относительно разрушения. Она должна сделать эту переменную известной.
— Ваш отец послал вам это? — спросила она.
— Да, за день до того, как вы прибыли сюда. Это было в пути в течение нескольких месяцев, конечно.
— Что он сказал об этом?
— Он сказал: — «Ваша вдова и сын шлют вам привет. Будьте во здравии и примите нашу любовь». — Какая ерунда! Он очень хорошо знает, что я не женат и что ... ну, если я когда-либо стал родителем детей, я не знаю о них.
— Это все, что он сказал?
— Это все, кроме того, что он прислал вот это кольцо. Он снял один из драгоценных дубликатов со своего правого среднего пальца и бросил его ей. — Он идентичен тому, который он сделал для меня, когда я вступил в совершеннолетие. Долгое время считалось, что это был единственный камень в своем роде на всех планетах солнц Тарн, минералогический уродец, но я думаю, что он нашел другой. Но зачем мне их два?
Эвелин пересекла комнату и возвратила кольцо.
— Существование так полно тайн, не так ли? — пробормотал Перат. — Иногда кажется прискорбным, что мы должны пройти через этап жизни на пути к смерти. Это глупая, глупая война. Может быть, старый граф был прав.
— Вы можете быть привлечены к военному суду за это.
— Говоря о военных судах, я должен присутствовать на одном сегодня вечером – апелляция по поводу смертного приговора. Он встал, огладил волосы и одежду, и налил еще один стакан терифа. — Какой-то глупый следователь не может проявить должный нрав относительно женщины-пленницы.
Сердце Эвелин пропустило удар. — Действительно?
— Негодяй настаивает на том, что он мог бы все вспомнить, если мы просто оставим его в покое. Полагаю, он взял взятку. Вы всегда найдете такого, кто пытается время от времени получить немного дополнительной прибыли.
Она совершенно не должна быть замечена осужденным следователем. Стимул почти наверняка заставит его вспомнить.
— Я буду ожидать вас, — сказала она безразлично, протянув руки в томном зевке.
— Очень хорошо. Перат шагнул к двери, затем повернулся и оглянулся на нее. — С другой стороны, мне может понадобиться клерк. Это во внеурочное время, а остальные уже ушли.
Под воздействием противоречивого протеста она быстро сглотнула и сдержалась.
— Всё-таки, вам лучше пойти, — настаивал Перат.
Она встала, ослабила свою сумочку на талии, быстро проверила ее содержание, и затем вышла вслед за ним. Это могло бы быть нужной вещью. Из сумочки она достала флакончик духов и небрежно потерла мочки ушей.
— Странный запах, — прокомментировал Перат, сморщив свой нос.
— Странный аромат, — исправила Эвелин уклончиво. Она размышляла о серьезных лицах своих наставников, когда они инструктировали ее быть осторожной в использовании «духов». Адреналиновые железы, как они объясняли, обеспечивают полезный и сильный стимулятор человеку в опасности. Адреналин замедляет сердце и пищеварение, повышает систолу и кровяное давление, и увеличивает потоотделение, чтобы охладить кожу. Но может быть и перебор слишком хорошей вещи. Передозировка адреналина, они особо указали, вызывает почти прямой отек. Легкие быстро заполняются сывороткой и жертва… погибает. Духи, которыми она обладала, некоторым неизвестным способом оказывали особо стимулирующее воздействие на надпочечники испуганных людей. Но они не оказывали никакого эффекта на пассивные надпочечники.
Оставался вопрос – кто будет более испуганным, она или осужденный следователь?
Она легко покрылась испариной, и светлые волосы на ее руках и шее стояли торчком, когда Перат открыл ей дверь, и они вошли в помещение начальника военной полиции Зоны.
Один взгляд на дрожащее существо на тюремном стуле убедил ее. Бывший следователь, лишенный знаков отличия, потертый и с отросшей бородой, сидел, сжавшись на стуле, и время от времени смотрел на своих мучителей остекленевшими глазами. Он долго посмотрел на Эвелин.
Она лениво вынула свой флакончик с духами и держала его открытым, согревая рукой. Офицеры и судья – начальник военной полиции слушали вступительное слово судебного преследования и не обращали на нее внимания.
Все более часто осуждаемый человек поворачивал свой пристальный взгляд на Эвелин. Она вылила немного аромата на свой носовой платок. Заключенный закашлялся и потер подбородок, пытаясь думать.