Он развернулся, держась вертикально, и потянулся за графином, глядя на дверь... и крошечную фигурку.
Эвелин сразу встрепенулась, отключив его линию зрения. — Да, я думаю, что буду, один.
Телепатически она приказала маленькому существу рывком пройти через щель в дверном проеме. Она услышала слабый шорох позади себя, когда взяла стакан, который наполнил Перат.
— Вы знаете, — сказал он глубокомысленно, — на мгновение я подумал, что видел вашу маленькую куклу...
Она посмотрела на него с сомнением. — Так ли, Перат? Она находится в моей сумочке.
Он плавно шагнул к двери и распахнул ее. Далеко по коридору был небольшой намек на потасовку.
— Мышь, я думаю. Он вернулся к своей кровати, но было очевидно, что он был неудовлетворен.
* * *
Игра продолжалась в течение половины метрона. Комбинации Перата были встречены почти достаточными ответными комбинациями, так, что исход зависал в неопределенности от хода к ходу.
— Вы значительно улучшились со вчерашнего дня, — признал он неохотно.
— Нисколько. Это ваша игра «вслепую» делает нас равными. Никакого обмана! Держитесь подальше от моего разума! Нечестно знать, что я планирую.
О-о, милосердный бог галактик, если он будет держаться подальше от моего разума и еще кошка из комнаты связи в течение еще пяти минут!
— Хорошо, все в порядке. Я все равно выиграю, — пробормотал он, завершив комбинацию, которой он завладел ее черным ферзем. — Вы могли бы изящно сдаться прямо сейчас.
Эвелин внимательно изучила позицию. Она сделала серьезный просчет – потеря ферзя определенно не была частью ее плана. Она должна придумать затяжку действия, что может быть вызвано устным аргументом.
— Слон на ладью ферзя – восемь, — пробормотала она. Ее телепатический зонд, ориентированный на кусочек нервной ткани, который наставники вырезали из ее лобной доли и дали его человечку в качестве мозга, продолжил свой жесткий контроль. В офисе Горфа, далеко вниз по крылу, маленькое существо кропотливо прыгало от одной клавиши диспетчерской печатной машины к другой.
«... принимает приоритет над всеми другими незаконченными проектами…»
— Ваша игра безнадежна, — нахмурился Перат. — Я – ферзя и проигрыш за вами.
— Я всегда играю до конца, — легко ответила Эвелин. — Вы никогда не знаете, что может произойти. Ваш ход.
«... пять горизонтальных колонн металлического трансскифия длиной девятьсот едаров будут находиться в кладовой землян, наш код местности...»
— Хорошо, тогда. Ферзь берет пешку.
— Пешка на ферзевого коня семь, — ответила Эвелин. Это была ее единственная оставшаяся пешка, и она надеялась использовать ее странным способом.
Перат объявил шах своим ферзем на ферзевого слона четыре, а король Эвелин скользнул в безопасное место за ферзевым конем восемь. Перат переместил свою ладью с ферзевого коня на ферзя пять.
— Вы намереваетесь поставить мат ладьей на ферзевую клетку следующим ходом? — скромно спросила Эвелин.
«... под самой строгой тайной. Поэтому вам приказано не связываться...»
— Ничто не может предотвратить этого, — заметил Виконт Тарн мрачно. Он уже потерял всякий интерес к игре и рассматривал гобелены потолка. С чувством проигрыша она дала отдых своему телепатическому зонду, чтобы быть готовой поставить заслон его сканирующему разуму. Она должна задержать его еще на какой-то миг, иначе все пропало.
— Но это – мой ход, а у меня нет хода, — возразила она, снова фокусируя свой зонд.
«... подписано, Перат, Виконт Тарн, Комендант, Оккупационная зона №1».
Через тот удаленный фрагмент ее ума она ощутила, что нечто наблюдает за куклой с беспощадным интересом.
Кошка?!
— Итак? Нет хода? Тогда вы проигрываете, — ответил Перат.
— Но мой король не под шахом. Вы сами сказали мне, что, когда мой король не под шахом, и у меня нет легального хода, то я поставлена в безвыходное положение, и игра заканчивается патом.
В той другой комнате ее телепатический контакт вел маленькую фигуру вниз по ножке стола. Не торопись, не возбуждай кошку к броску. У нее осталось всего несколько секунд, но этого должно быть достаточно, чтобы поместить сообщение во входящий ящик Горфа. Напыщенный маленький начальник отправит его первым реактивным курьером, без сомнения или вопросов, и полевая команда приступит к вытаскиванию пяти колонн.
Боль врезалась кинжалом в ее правую ногу!
* * *
Кошка схватила ее маленького человечка за бедро; она знала, что крошечная кость была сломана. Она испытала стремительные, головокружительные впечатления от животного, гордо шагающего прочь с маленьким существом, зажатым между челюстями. Письмо лежало там, где оно упало, под машиной отправки сообщений, почти невидимое.
Кукла перестала извиваться и вытащила из пояса крошечный черный цилиндр. Огромный кошачий глаз маячил справа над ней.
Перат мысленно изучал положение на шахматной доске с возрастающим интересом.
— Что за идиотская игра землян, — проворчал он. — Только землянин может представить себе идею о том, чтобы назвать сокрушительное поражение затянувшейся битвой. Я сожалею, что преподавал вам эту игру. Это действительно вполне… - что это было?
— Звук похож на кошку, не так ли? — ответила Эвелин.
Ее крошечное «второе я» выпало из этих разрушительных челюстей и медленно потащилось обратно к отправке. Оно нашло сообщение и взяло его.
— Как вы думаете, что-то могло ее травмировать? — спросила Эвелин.
Кукла изо всех сил ковыляла к столу Горфа, оставляя за собой тонкий красный след.
Затем произошли несколько событий. Горячие мечи шипели в спине Эвелин, и она знала, что животное из семейства кошачьих в ярости повредило позвоночник куклы. С пульсирующей интуицией она свернула свое телепатическое щупальце.
Слишком поздно.
Зонд Перата уже был в ее разуме, и она знала, что он поймал полное воздействие ее быстрого телепатического возвращения. Она безвольно лежала. Ее ребро, теперь почти зажившее, начало тупо болеть.
Мужчина продолжал лежать неподвижно, уставившись в потолок. Постепенно его разум отошел от ее мозга.
— Таким образом, вы знатного происхождения, — размышлял он вслух. — Я должен был понять это, но тогда вы очень ловко скрыли его, не так ли?
Она села напротив стены. Ее сердце колотилось почти слышимо.
Он был неумолим. — Никакой скиф не играл бы в шахматы так, как вы. Только землянин играл бы на ничью после полного поражения.
— Я играю в шахматы хорошо, таким образом, я – землянин? — прошептала она сухим горлом.
Перат отвернул свои красивые серые глаза с потолка и улыбнулся ей. Его рот ядовито приоткрылся, когда он наблюдал, как она начала дрожать.
— Налейте мне териф, — приказал он.
Она поднялась, чувствуя, что она должна, конечно, свалиться в следующий момент. Она вынудила свои ноги двигаться, шаг за шагом, к столу у его дивана. Там она взяла графин с терифом и наклонила его, чтобы наполнить его стакан. Сухой грохот бутыли по стеклу предал ее дрожащие руки.
— И еще один для вас, моя дорогая Лин.
Она задержала графин на несколько дюймов выше своего стакана, чтобы избежать ужасного грохота, и сумела пролить совсем немного на стол.
Перат поднял свой стакан и коснулся им ее стакана. — Тост, — он улыбнулся, — за таинственную и красивую леди!
Он пил лёжа, она стояла. Она знала, что пролила бы свой напиток, если бы попыталась вернуться к своему дивану.