Михайлов. Немец у нас заскучает.
Ольга. Иван, их трое приехало?
Лукин. Дочь, секретарь…
Ольга (Лукину). Понимаешь — скандал! Им отвели квартиру в новом корпусе. Мебель из комиссионного. Торопов какие-то вазы поставил золоченые. А ночью сегодня лопнула труба центрального отопления. Холодище — тараканов морозить. Сейчас послали на вокзал машину, а куда мы их привезем — немцев?
Михайлов. Где-нибудь переночуют, не обидим.
Коренев. Что ж, будем драться. Оля, почитай-ка, что пишут с мест.
Ольга (бросая на стол пачку писем). Сплошь — ругань.
Коренев. Отовсюду требование: укрупненному хозяйству дать мощный трактор с воздушным охлаждением и на универсальном горючем.
Ольга. Любое на выбор… (Читает одно из писем.) «О чем думаете, товарищи? У нас в Средней Азии вода на вес золота. Воздушное охлаждение решает дальнейший рост хозяйства…»
Коренев. Мы начали как раз интереснейшие опыты. (Указывая на Михайлова.) Его идея. Совершенно новый принцип. Пришлось приостановить.
Лукин. Да, напустили вы мраку, товарищи… Ольга, а ты как думаешь насчет этих дел?
Ольга. Чего бы я хотела — да? Собрала бы наших хозяйственников в тесную комнатушку, избила бы, понимаешь… И Торопова твоего. Пыль из них выбить, всю труху.
Михайлов. Боевая девочка!
Лукин. А личные как дела?
Ольга. Кончила. Инженер уж второй месяц.
Лукин (всем). Я чрезвычайно рассчитываю на приезд немцев. Блех — мировая величина по моторостроению. Видишь, в чем дело: при подписании договора он намекнул, что везет с собой чертежи — его последний патент, сто девятнадцатый. Это, кажется, то самое, что нам нужно.
Михайлов. А умен немец?
Лукин. У-у!..
Коренев. Надо, чтобы он сразу в нашей каше разобрался. Надо бы Ольгу к нему приставить.
Михайлов. Она по-немецки — лучше немца, так и чешет.
Ольга(Лукину). Чего ты смотришь, Иван? (Смеется.)
Лукин (вынимает из портфеля). Я тебе тут привез… (Подает.) Из Берлина.
Ольга. Гребенка?
Лукин. Так — пустячок.
Ольга. Спасибо. Вот уж — спасибо! Какая прелесть!
В дверь вскакивает Петька Беспризорный.
Петька. Слышали?
Михайлов. Слышали, слышали.
Петька. Энтузиаст Мишка Зеленый нарочно остался на ночь в электросварочной. Ну, конечно, является ночью этот старый-то клепщик…
Михайлов. Скобарев?
Петька. Ага. И с ним — Первов и Носов, литейщики. Взяли сваренную энтузиастами деталь станины и поперли под паровой молот. Раз двадцать по ней ударили…
Лукин. Вот как! Ну-ну…
Петька. Деталь выдержала, понимаешь. Ни один шов не лопнул. Литейщики, значит, утерлись. Крик сейчас в цеху. Ведь это что же — открытое наступление на энтузиастов вольтовой дуги, срыв электросварки.
Коренев. Правильно. Одно — к одному.
Петька. Вчера Торопов пришел в электросварочную. «Да, — говорит, — конечно, спорить нельзя. Но все-таки хорошо склепанный кожух, литая станина — ласкает взор, красивее сваренной». Я ему отвечаю — насчет старозаветной красоты заклепки…
Ольга. Беспризорный, вот тебе выдержки из писем.
Петька. Крыть?
Коренев. Без пощады.
Ольга. К завтраму — фельетон. Смотри — без добродушия.
Михайлов. Чиновник смеху боится. А ругать — он только почесывается.
Коренев. Да перемени ты фамилию! Беспризорный — что за подвагонная романтика!
Петька. Все недосуг.
Михайлов. Вот фамилия — Электрон. Культурно и бойко.
Петька. Прикидывал — не подходит: я и так маленький. (Перебирает письма.)
Лукин. Давайте соберемся в два часа в чертежной.
Коренев. Да, если бы немца заинтересовать…
Михайлов. Пускай нас и поругает — ничего. А то мы, как мухи осенью — потерянные.
Идут к двери чертежной. Из кабинета в то же время выходят хозяйственники — несколько человек с портфелями. Коренев и Михайлов уходят.
Торопов (в дверях кабинета). Ольга Васильевна, сейчас должны приехать немцы. Слышали, конечно, неприятность с отоплением? Пока их сюда, что ли, провести… Вы побудете с ними. Всякие там вопросы — объясните, покажите.