— Так пускай же этот проклятый докторишка не думает, что это ему сойдет с рук! — прорычал Фригий Бероиме и так решительно поднялся из кресла, что все поняли — время разговоров и вздохов прошло, надо действовать — и тоже поднялись из своих кресел.
— Нет, господа, это действительно слуга сатаны! — горько заключил Синдирак Цфардейа и обвел окружающих взором, полным благородной тоски за человечество. — У нормального человека не поднялась бы рука на ребенка…
А неугомонный Буко Сус, деловито застегивая пиджачок на все пуговицы, воскликнул:
— Мы изловим этого бандита в его собственной норе!
Господин Цфардейа укоризненно зашикал на него, кивнув на снова зарыдавшую госпожу Бероиме, и Буко Сус уже шепотом закончил свою фразу:
— Мы его за волосы притащим в полицию!..
Вскоре гул машин, подкативших к его дому, разбудил доктора Попфа. Он поднял голову с подушки и прислушался. В тоскливом шелесте проливного дождя он различил хлопанье автомобильных дверец, негромкий говор. Потом кто-то постучал во входную дверь.
Попф выглянул в окно. Он увидел четыре автомобиля, вытянувшихся гуськом у самого подъезда. Десятка полтора человек, прибывших на этих машинах, столпились у дверей его дома. У них были странные, в высшей степени необычные фигуры: у них не было голов. Вместо голов высились какие-то островерхие обрубки. Это было очень страшно. Но уже через какую-нибудь секунду Попф понял, в чем дело. Это были капюшоны. Шел дождь, и люди надели капюшоны. Ничего удивительного.
Однако когда глаза его привыкли к ночной мгле, царившей на улице, Попф убедился, что это далеко не обычные капюшоны. Скорее всего, это были мешки с прорезями для глаз.
Попф попытался было убедить себя, что все это происходит с ним не наяву, а во сне. Но стук возобновился. На сей раз он был настойчивее.
— Кто там? — спросил Попф, распахнув окно.
— Откройте! — ответил ему снизу незнакомый голос.
— Кто вы такие? — спросил Попф.
— Откройте! — повторил снизу тот же голос. — Не заставляйте нас взламывать дверь!
— Кто вы такие? — снова спросил Попф, чувствуя, как его охватывает отвратительная мелкая дрожь. — Почему вы не говорите, кто вы такие?
Вместо ответа он услышал треск двери, на которую навалилось несколько человек.
Тогда он подбежал к телефону, схватил трубку:
— Полиция? Алло, это полиция?
— Вы не ошиблись, сударь, — откликнулся на другом конце провода вежливый голос. — Это действительно полиция. С кем имею честь?
— Это говорит доктор Попф…
— Добрый вечер, доктор! Как вы поживаете, доктор?
— Благодарю вас… Ко мне в дом сейчас ломятся какие-то люди…
— Какие люди, доктор?
— Какие-то люди… со странными головами…
— Ах, со странными головами?! А умнее ты, болван, ничего не мог придумать? Вот я тебе покажу, проклятый мальчишка, как издеваться над полицией!.. Шестой раз за сегодняшнее дежурство такой идиотский розыгрыш!
— Боже мой! Но это действительно говорит доктор Попф!..
Однако рассерженный дежурный инспектор, которого и в самом деле пять раз за сегодняшнее дежурство поднимали на смех ложными вызовами (это было излюбленнейшее развлечение местного юношества), уже не слушал Попфа. Попф швырнул трубку и бросился к шкафу. Он хотел забаррикадировать им вход в комнату, но не успел. Дверь хрустнула, зазвенели и посыпались стекла, и в спальню ввалилось десятка полтора вполне прилично одетых мужчин. На головах у них были джутовые мешки с наспех прорезанными дырками для глаз.
— Что вам нужно? Кто вы такие? — крикнул Попф, пятясь к окну. — Как вы смеете врываться в чужой дом?
— Сейчас мы тебе, голубчик, все растолкуем, — ласково ответил высоченный мужчина в лаковых туфлях и нанес Попфу сильный удар в нижнюю челюсть.
Попф без чувств рухнул на пол…
Судя по тому, что за этим последовало, план налета был разработан достаточно тщательно.
Четыре человека немедленно проследовали в лабораторию и в несколько минут все бутыли и ампулы с «эликсиром Береники» превратили в груду битого стекла. Драгоценная жидкость клейкими ручейками растеклась по полу, заваленному осколками и изуродованной аппаратурой.
Два человека черным ходом выскочили во двор, прикончили в хлеву необыкновенных докторских питомцев с быстротой и точностью, которая сделала бы честь любому опытному мяснику. Трое других, связав все еще не пришедшего в сознание Попфа, снесли его вниз и бросили в одну из машин.
Участник налета, державшийся несколько в стороне от остальных, воспользовался суетой, царившей в доме, для того, чтобы рассовать по карманам своего плаща несколько флаконов эликсира. Затем он перешел в кабинет Попфа и стал рыться в бумагах. Впрочем, особенно долго ему искать не пришлось. Почти сразу он наткнулся на пять толстых папок, аккуратно перевязал их бечевкой и спрятал у себя под плащом.
Убедившись, что больше ничего интересного ему не найти, налетчик облегченно вздохнул, спустился вниз, сел и машину и, завернув и гостиницу ровно на столько времени, сколько нужно было, чтобы взять чемодан и расстаться с портье, укатил на вокзал.
Так поездом, отходившим из Бакбука в двенадцатом часу ночи, отбыл в Город Больших Жаб, к постоянному месту работы, Синдирак Цфардейа. Ему было немножко не по себе: впервые за свою многолетнюю службу в «Тормозе» он совершил действия, уголовно наказуемые. Но он знал, что все это сойдет благополучно. В сущности, ведь он только выполнял предписания того, кто подчинялся во всей Аржантейе лишь одному человеку — господину Примо Падреле. И вообще, когда дело идет о самом большом бизнесе XX века, некоторое количество пролитой крови и кое-какие другие упущения против законности становятся лишь малоприметной мелочью, на которую приличные деловые люди не обращают никакого внимания.
Когда поезд отходил от платформы, Цфардейа заметил в окно вагона зарево пожара. Это пылал дом, который меньше часа тому назад занимал доктор Попф. А доктор находился в полиции, куда его доставили родные и друзья Манхема Бероиме. Дежурный инспектор, тот самый, который не любил, чтобы его «разыгрывали», снимал с него предварительный допрос. Доктор Стифен Попф, тридцати двух лет, женатый, по профессии врач, обвинялся в покушении на убийство младшего сына местного мясоторговца Фригия Бероиме — Манхема, девятнадцати лет, учащегося. Вместе с Попфом, в качестве его соучастника, подлежал аресту и некий Санхо Анейро, неоднократно привлекавшийся к суду за «подрывную» и антиобщественную деятельность.
По словам отца пострадавшего, господина Фригия Бероиме, подтвержденным рядом других лиц, доктор Попф, забаррикадировавшийся в своем жилище, видимо в ожидании ареста, пытался сжечь ряд каких-то документов, в результате чего и произошел пожар.
За соучастником доктора Попфа — Анейро была послана полицейская машина. Он был поднят с постели и арестован.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ, содержащая несколько слов в частичное оправдание господина Бероиме, а также некоторые другие, не лишенные интереса сведения
Исключая Синдирака Цфардейа и Буко Суса, все остальные участники налета были искренне убеждены, что именно Попф и Анейро пролили кровь Манхема Бероиме.
Это, впрочем, отнюдь не значит, что налет не состоялся бы, если бы этот очаровательный юноша оставался цел и невредим. Еще накануне, во время послеобеденного кейфа в курительной комнате Фригия Бероиме, был предрешен разгром лаборатории доктора Попфа. Господин Цфардейа был достаточно опытен и предусмотрителен, чтобы не присутствовать при разработке плана нападения и даже при решении этого вопроса в принципе. За обеденным столом, где разговор, между прочим, зашел об «эликсире Береники», Цфардейа как бы между делом, но весьма красочно и убедительно развернул перед участниками обеда удручающие перспективы, которые ожидают мясную, молочную и многие другие отрасли торговли, если эликсир пойдет в ход. Убедившись по смятенным лицам своих слушателей, что зерно упало на тучно удобренную почву, он поспешил откланяться, сославшись на неотложный визит. На прощанье он бросил господину Фригию несколько фраз, полных глубокого значения. Это была почти инструкция, но словам была придана такая обтекаемая форма, что она не удержалась бы в цепких пальцах самого дотошного следователя.