— Сколько?— спросил Джим.
— Сто двадцать пять талеров в месяц, — любезно ответил мистер Слайсер.
Джим Берк начал медленно и ритмично булькать.
— Мистер Слайсер, — терпеливо сказал Лейн, — мы знаем, что вы хотите как лучше, но из-за повязок на лице моему клиенту больно смеяться.
Слайсер подозрительно уставился на Джека Лейна. — Я не пытался шутить. Мои мотивы вполне гуманны…
— Не сомневаюсь, — улыбнулся Лейн. — И, конечно, наш встречный иск о нарушении патента не имеет ничего общего с вашим присутствием здесь. Поэтому, если ваша тактика требует, чтобы вы потратили первые пятнадцать минут, говоря нам, что наш патент ничего не стоит и что мы должны согласиться на ежемесячную оплату в сто двадцать пять талеров, вы можете продолжать. Но мы можем улыбаться.
Слайсер с беспокойством оглядел всех троих, потом пожал плечами. — Ну, откровенно говоря, теперь, когда вы упомянули об этом, я не очень высокого мнения о вашем патенте. Но чтобы выяснить, где мы находимся, потребуется долгая и дорогостоящая борьба в суде. По этой причине мы готовы закупать патент, если цена правильная. Но цифра в вашем встречном иске, один цент за тонну, кажется высокой.
— Какую ставку вы имеете в виду?— осторожно спросил Лейн.
— Что-то около одной десятой цента.
— Слишком маленькая.
Слайсер больше не улыбался. — Не думаю, что ваш патент будет иметь силу в суде.
— Скоро мы будем знать, выиграли ли мы?— добродушно сказал Лейн. — Поскольку нарушение патента является встречным иском в деле «Пан-Стеллар» против Берка», вопрос о том, должен ли мой клиент возместить «Лайн» за взрыв, будет решаться тем же жюри, которое решит, нарушает ли «Лайн» патент, выданный сыну этого человека. Вот этому умному молодому парню, который со слезами на глазах помогал нести носилки своего отца перед скамьей присяжных.
Слайсер вытер лоб носовым платком. — Мистер Лейн, кажется, мы постоянно не понимаем друг друга. Каковы ваши минимальные условия?
— Отчисление — четверть цента с тонны, неэксклюзивно. Эксклюзивно — полцента за тонну.
— Если бы мы были эксклюзивными, могли бы мы сублицензировать другие линии и сохранить доход?
— Можете, — сказал Лейн, — если возьмете на себя ответственность за охрану патента и финансирование всех судебных процессов.
— Звучит разумно.
— Но прежде, чем мы зайдем слишком далеко,— сказал Лейн, — позвольте заметить, что нам потребуется солидный аванс.
— А, первый взнос. Сколько?
— Миллион талеров, — сказал Брайан. Потом он затаил дыхание.
— Пусть будет четверть миллиона, — сказал Слайсер.
— Этого недостаточно, — сказал Брайан. — Помните, мистер Слайсер, мы должны получить достаточно, чтобы выплатить вам 483 тысячи талеров. Но мы немного снизимся, до 966 тысяч талеров. Тогда мы могли бы оплатить ваш иск, и у нас осталось бы 483 тысяч талеров.
Слайсер уставился на Брайана. — Именно за это, по странному совпадению, мы и судились с твоим отцом! Его глаза закатились. — Никогда за всю свою профессиональную карьеру я не имел дела с такими неразумными людьми.
— Тогда, может быть, есть другой способ, мистер Слайсер, — осторожно сказал Брайан. — Но сначала вопрос к нашему адвокату. Мистер Лейн, корабельное время законно? Я имею в виду, вы можете написать патентную лицензию, где что-то происходит по корабельному времени?
Джим Берк внезапно подался вперед.
— Да, конечно, — озадаченно ответил Лейн.
— Какая разница? — фыркнул Слайсер. — Срок действия патента истекает через семнадцать лет, независимо от того, как вы его рассчитаете. Время Земли, время корабля — все одно и то же. Через семнадцать лет ваши гонорары прекратятся.
— Тогда мы почти пришли к соглашению, — быстро сказал Джим. — Если «Лайн» откажется от своих претензий ко мне, я откажусь от первоначального взноса. При одном условии.
— Что именно?
— Семнадцатилетний период будет определяться хронометрами судов, действующих по патентной формуле.
Слайсер изучал всех троих. — Здесь есть что-то, чего я не могу понять. Он задумчиво потер подбородок. — Ладно, договорились. Я пришлю контракт в течение часа. И теперь он снова улыбался. Он улыбнулся своей самой теплой, самой доброй улыбкой. — Мастер Брайан, вы даже не представляете, сколько денег получит «Лайн» на основании этой лицензии.
Брайан улыбнулся в ответ. — Нет, сэр. Но тогда и «Лайн» не знает, как долго она будет платить Беркам.
* * *
Год спустя Джим Берк повез Джека Лейна, Брайана и Марджи на церемонию открытия новых исследовательских лабораторий Берка.
— Мне все равно это не нравится, — сказала Марджи. — Вкладываем все наши патентные деньги в эти здания и это странное оборудование. Пройдут годы, прежде чем у тебя будет достаточно клиентов, чтобы свести счеты. Ты переутомишься. И ты знаешь, что доктор Таликс говорит о том, чтобы не утомлять твои глаза. Кроме того, я уверена, что лицензионные платежи не будут продолжаться вечно.
— Вот это любопытно, — успокоил ее Джим. — Потому что с практической точки зрения лицензионные платежи будут продолжаться вечно.
— Ты в своем уме? Срок действия патента истекает через семнадцать лет. Она повернулась к Лейну. — Не так ли, Джек?
Лейн усмехнулся. — Да, но все зависит от того, где проходит семнадцатилетний период. Брайан получает кредит за этот трюк, так почему бы нам не позволить ему объяснить это?
— Это было последнее, о чем мы говорили с этим милым мистером Слайсером, — сказал Брайан. — Мы заставили его согласиться выплачивать гонорары до тех пор, пока патент действует, как это определено корабельным временем.
— Ну, и что?— спросила Марджи.
— Разве ты не понимаешь, дорогая? — сказал Джим. — На корабле при ускорении все замедляется, включая часы. Чем быстрее корабль, тем медленнее часы. Но до тех пор, пока звездные пары кораблей «Пан-Стеллар» прибывают или отбывают с высокой скоростью, в течение оставшихся шестнадцати лет патента по их часам, они начисляют авторский гонорар по патенту, независимо от того, давно ли патент истек по местному времени здесь, в Вашингтоне. Поэтому, когда срок действия патента истечет еще через шестнадцать лет по земному времени, в глубоком космосе появятся сотни кораблей «Лайн» с часами, показывающими только двухлетний промежуток времени. Патент на эти корабли все еще будет действовать, и мы будем получать с них гонорары, хотя некоторые из них вернутся только через двадцать-тридцать лет по земному времени.
— И это только начало, — сказал Брайан. — В данный момент «Пан-Стеллар» готовит около пятидесяти кораблей для первых попыток достичь несколько ближайших шаровых скоплений. Путешествие туда и обратно займет почти сто лет по земному времени, но их часы покажут промежуток времени всего около семи лет.
— Эти гонорары должны обеспечить нашим внукам комфортную жизнь, — сказал Джим Берк.
— И это еще не все, — сказал Брайан. — «Пан-Стеллар» строит корабли, чтобы попытаться достичь Магеллановых Облаков. Путешествие туда и обратно составляет около 40 000 световых лет по земному времени, но корабельные часы покажут только около десяти лет, в пределах патента.
— А дальше будут ближайшие галактики, — сказал Лейн. — М-31 в Андромеде находится почти в миллионе световых лет отсюда, но, согласно теории Эйнштейна, путешествие туда и обратно займет у людей на кораблях меньше семнадцати лет.
— Но что это за патент? — жалобно спросила Марджи Берк, — если вы получили его только потому, что Эйнштейн ошибся, а потом продлеваете его на миллион лет, потому что Эйнштейн прав? Разве вы не должны быть последовательными?
Лейн рассмеялась. — Только не в патентной игре. Но не беспокойтесь об Эйнштейне. Он поймет. В конце концов, он был патентным экспертом в древней Швейцарии!
Конец