Когда разболелся он в Смоленске и приказал везти себя в Киев, сестра его Рогнеда, видя сильное изнеможение брата, умоляла его: «Останься здесь в Смоленске, и мы положим тебя здесь в созданной нами церкви». Он же отвечал ей: «Не делайте этого; но если у меня и нет сил, чтоб везли меня в Киев, и если Бог возьмет меня на пути, пусть положат тело мое в церкви, воздвигнутой отцом моим, — в монастыре святого Феодора. Если же Бог избавит меня от этой болезни и подаст мне здравие, то я обещаюсь быть иноком в Печерском святом монастыре при блаженном Поликарпе». Когда болезнь развилась в нем еще сильнее, и уже он был при смерти, он сказал иерею Симеону, своему духовному отцу: «Ты воздашь ответ Богу за то, что воспрепятствовал мне постричься от святого того мужа в Печерском монастыре, ибо я истинно желал того, и да не вменит мне Господь в грех, что не исполнил я обета». И так принял он блаженную кончину.
Началом и причиной столь великих добродетелей этого приснопамятного князя был пример подвижнического жития и боговдохновенной беседы преподобного отца нашего Поликарпа, достойно начальствовавшего при княжении его в святой чудотворной лавре Печерской. Не только братию, но и мирских христоименитых людей преподобный привлекал добрыми делами к подражанию себе, наставлял на путь покаяния и спасения и так благостно вел Богом врученную ему паству.
Он пожил довольно лет и в глубокой старости преставился Господу, в год от создания мира 6690, от Рождества Христова 1182, месяца июля в 24-й день, в праздник святых страстотерпцев князей Русских Бориса и Глеба. И, спрятавши тело его, погребли с честью со святыми отцами.
По смерти его было смятение в монастыре; после этого старца не могли избрать себе игумена. Ибо, хотя из блаженных бывших тогда старцев многие были достойны такого сана, но ни один не хотел принять его из-за смирения и безмолвия, считая лучшим для себя быть в повиновении и прилежать безмолвию, чтоб то сокровище добродетелей, которое приобрели многим трудом, не расточить теми заботами и смущениями, которые обыкновенно встречают начальствующие. И была великая скорбь среди братии, туга и печаль, потому что не подобало столь великому стаду ни одного часа быть без пастыря. Во вторник ударили в било, и вся братия собралась в церковь и стали молиться о нужде своей — к Богу, Пресвятой Богородице и преподобным отцам Антонию и Феодосию, призывая в помощь доблестного подвижника, наставника своего, новопреставленного блаженного Поликарпа, и прося его, чтоб явил, угоден ли Богу, через то, что вымолит у Него для них указание на пастыря взамен себя. И случилось дивное дело — многими устами все сказали вместе: «Пойдем к Василию, благословенному иерею на Щекавицу, пусть он будет нам игумен и правит иноческим чином Печерского монастыря». И придя, все поклонились Василию пресвитеру и сказали: «Мы, вся братия, иночествующая в Печерском монастыре, кланяемся тебе и хотим иметь тебя отцом и игуменом себе». Иерей же Василий в великом изумлении пал и поклонился им до земли, и сказал: «Отцы святые, я держал в сердце лишь иночество; зачем же вы имели в виду мою худость для игуменства». И долго отговаривался он, пока, уступив прилежным их просьбам, не дал им обещания. Они же, взяв его, пошли с ним в монастырь.