Оба монарха воспылали симпатиями друг к другу, три дня пили, веселились, говорили о политике и при всех обещали вместе «воевать турка». Но тайно от других, с глазу на глаз оба суверена обращали свои взоры на север и осторожно затрагивали вопрос о войне со Швецией. Истории не досталось от этой встречи почти никаких документальных свидетельств.[5] Сам Пётр потом будет вспоминать, что именно в Раве-Русской впервые вслух были озвучены мысли о войне с Карлом XII. Петр и Август дали друг другу клятвенное обещание вместе «воевать шведа», а в знак взаимной верности и дружбы обменялись камзолами, шляпами и шпагами. Они им пришлись как раз впору. Шкатулку с какими-то фривольными дамами, раздевающимися на глазах у её обладателя, полученную в подарок от саксонца, Пётр отдал Алексашке Меншикову.
Тучи над Лифляндией
Оба монарха, и русский и польско-саксонский, ещё не подозревали, какие последствия в Европе и в их собственных странах будет иметь их встреча в Раве, какие трудности их ожидают, и с какими людьми столкнёт их судьба при выполнении достигнутых на этой встрече договорённостей. Один из них уже появился в поле зрения Августа, но пока ещё легкомысленный саксонец не приблизил его к себе настолько, чтобы хорошенько узнать, чего он стоит, а Пётр вообще не имел о нём никакого понятия. Но пройдёт немного времени и этот человек станет для них важной, если не ключевой фигурой на пути претворения их амбициозных планов.
Что же это был человек? Кто он, какого рода и как очутился в близком окружении сначала Августа II, а потом и Петра I?
Имя этого человека – Йоханн Рейнхольд (фон) Паткуль, звание его – лифляндский дворянин и барон, ведущий свою родословную от рыцарей-тевтонцев, которые в 13 веке пришли в Прибалтику и огнём и мечом покорили эту землю, причинив массу бед и страданий как коренному населению, так и их славянским соседям. Исследователи его биографии считают, что предки барона прибыли из Вестфалии, как и большинство немецких рыцарей, и носили фамилию Патдорф. С течением времени их немецкая фамилия изменилась и получила местное, характерное для Лифляндии, звучание с окончанием на «куль»[6]. Как известно, в большинстве случаев баронские фамилии совпадают с названием своего родового имения. Род Паткулей разрастался, пускал корни, в том числе и на территории самой Швеции.
Прежде чем обратиться к личности Паткуля, необходимо дать краткую историческую справку о Лифляндии, без которой будет трудно понять последующие события.
Первоначально Лифляндия охватывала всю Прибалтику, включая Эстонию и Курляндию. История Лифляндии (Ливонии) – это сплошная история войн, а её территория – поле жестоких кровавых битв. Уже сразу после утверждения рыцарей в стране начались внутренние распри: сначала между гроссмейстерами ордена и епископами, потом между коренными «немцами» и вновь прибывающим из Германии дворянством. Одновременно шли нескончаемые войны с Литвой, Польшей и Россией. К моменту Реформации церкви рыцарский орден настолько ослаб и одряхлел, что стал разваливаться на части. Последний гроссмейстер ордена Готтхард Келлер в 1559 году уступил Польше все земли южнее Двины, а сам получил Курляндское герцогство, находившееся также под польским протекторатом. Остальная часть Лифляндии присоединилась к Литве.
Сразу после этого в Прибалтику пришли шведы и завоевали Ревель вместе с несколькими другими мелкими городами. Польша не захотела с этим мириться, и в Лифляндии началась первая шведско-польская война. Потом в события вмешался Иван Грозный, захотевший отвоевать в Прибалтике исконные русские земли, и на следующие 150 лет Лифляндия стала яблоком раздора «треугольных» устремлений соседних государств: Польши, России и Швеции. Этот треугольная конфигурация на полтора века станет доминирующей характеристикой региона.
В 1621 году Густав II Адольф, вмешавшийся в религиозные войны Европы и сделавший из захолустной Швеции великую европейскую державу, взял приступом Ригу, а через несколько лет вся Лифляндия в качестве заморской провинции была присоединена к шведской короне. Юридически это приобретение было позже оформлено Оливским миром 1660 года, по которому Польша, сохранив в качестве вассала Курляндию, уступила Стокгольму все земли севернее Двины. Заметим, что в это же время царь Алексей Михайлович Тишайший тоже «воевал Ливонию», осаждал Ригу, но так неудачно, что два другие государства треугольника стали его противниками.
5
Немецкий историк Э. Хассингер, ссылаясь на обнаруженные в архивах записки одного прусского дипломата, с которым в Раве якобы разговаривал царь, утверждает, что Пётр высказывал в Раве желание свергнуть в Швеции монархию, ибо