А Петру Август конечно же всё ещё был нужен – он отвлекал основные силы шведов во главе с Карлом XII и давал возможность как можно лучше подготовиться к встрече шведов в России. Чтобы угодить союзнику, не грех было отказаться от собственных слов. (Не для себя же стараюсь, а для отечества, мне вручённого).
К счастью, Паткуль об этом маневре русского самодержца никогда не узнает. Когда переговоры с графом Штраттманном шли уже полным ходом, Паткуль получил из Гродно ноту русского кабинета от 28 ноября, в которой ему предлагалось «продолжить переговоры с Австрией по вопросу предоставления кайзеру русского корпуса в Саксонии». Выходит, левая рука царя не ведала, что делала правая.
После переговоров с австрийским послом Х. Штраттманном Паткуль хотел отпраздновать свою помолвку с Анной фон Айнзидель, а потом уже выехать в Гродно к царю с подробным отчётом обо всех делах. Ему даже стало казаться, что, несмотря на все перипетии и козни врагов, обстановка для него в конечном итоге складывалась не так уж и плохо. Даже неожиданное появление в Дрездене скандалиста Герена не вывело его из равновесия. Герен, француз по национальности, находился на службе в русской армии, потом уволился и стал распространять в Европе пасквили о плохом обращении с иностранцами в России. Паткуль, не долго думая, просто отдал приказ арестовать и посадить француза в крепость Зонненштайн, предоставив его судьбу на милость царя. Между тем, галантный и задиристый француз произвёл впечатление на графиню Штраттманн, и она обратилась к Паткулю с просьбой как-то облегчить участь своего фаворита. Отказать в просьбе супруге человека, от которого зависела судьба несчастного русского корпуса в Саксонии, было никак не возможно. Паткуль без разрешения царя Герена из крепости отпустить не мог, но зато на свои деньги «украсил» его жизнь в крепости настолько, что… потерял в его лице непримиримого врага. В Дрезденском государственном архиве находятся долговые записки Паткуля на содержание Герена в крепости, на обороте которых почерком француза начертаны следующие слова: «В моих жилах нет ни одной капли крови, которую я бы не был готов пролить за интересы Паткуля». Герен клянётся в любой момент отдать свою жизнь за своего благотворителя. Даже если сделать скидку на экспансивный и эмоциональный характер француза, отказать ему в искренности чувства всё же трудно.
Но Паткуль жестоко ошибался: временное затишье свидетельствовало лишь о том, что его враги затаились и тайно готовились к нанесению решительного удара. Слухи о помолвке с вдовой фон Айнзидель ещё больше усугубили страх саксонской придворной камарильи перед «непотопляемым» лифляндцем. Брак с представительницей знатной саксонской фамилией фон Румор, по их мнению, давал ему прекрасный шанс для упрочения положения при правительстве Августа, и они, опираясь теперь на информацию короля о том, что Паткуль якобы попал в немилость к царю, неуверенно, но быстро шли к своей заветной цели.
Арест
Паткулю удалось выторговать у австрийцев довольно выгодные для корпуса условия: Вена брала на себя обязательство обеспечивать русских солдат и офицеров продуктами и кровом, при необходимости оказывать медицинскую помощь, лошадям – выдавать фураж, не истязать войско непосильными марш-бросками, не чинить препятствий к отправлению религиозных обрядов и делать для них то же самое, что и для собственных военных. Войска предоставлялись Австрии сроком на один год с условием их использования в Германии, Голландии или, в крайнем случае, в Италии. Как это тогда было принято, каждый договор содержал и закрытую, секретную часть. В данном случае кайзер Йозеф обещал Петру повлиять в нужном духе на Пруссию, гарантировать целостность Саксонии, не признавать Лещинского королём Польши и поддержать Россию в её юридическом праве на балтийские порты Нарву и Шлюссельбург. Царь и король Август должны были быть довольны этими условиями.
Договор подлежал ратификации кайзером Йозефом и царём Петром. Австрийцы, однако, удовлетворились подписью Паткуля. 15 декабря соглашение со стороны России было подписано генерал-лейтенантом и русским послом в Австрии и Польше бароном Й.Р. фон Паткулем, а со стороны Австрии – австрийским послом в Саксонии графом Х. фон Штраттманном.