Заговорщики понимали, что главное теперь состояло в том, чтобы убедить в виновности Паткуля царя Петра. Составить список обвинений было поручено Хойму. Но тому был хорошо известен нрав царя – он ни за что не поверит в те «сказочки», которые были рассчитаны на непосвященных, и тогда Хойм в письме от 3 января 1706 года просит Августа о разрешении вскрыть архив Паткуля и «тайно его исследовать». Посмотрим, что же наскрёб против Паткуля тайный советник Хойм после того, как «исследовал» его архив[63]?
Невероятно, но факт: Хойм, не моргнув глазом, утверждает, что инструкции канцлера Головина Паткулю по делу русского корпуса не существует вовсе. Сообразив, однако, что эта чудовищная ложь долго не проживёт, тут же поправляется: поскольку, мол, она пришла в зашифрованном виде, то официальной силы не имеет. Бедный тайный советник забыл, что полный текст инструкции Паткуль своевременно передал генералу Штайнау. Далее он утверждает, что Паткуль получил от австрийцев взятку. (За что? За то, что «всучил» кайзеру растрёпанный, растерзанный и неподготовленный к ведению военных действий корпус?) Всем было хорошо известно, что Паткуль был неподкупен, но, может быть, поверит царь, на которого и был рассчитан этот список мнимых преступлений? И так далее и тому подобное. Стряпня, которой занялся королевский советник Хойм и которую повёз царю Шёнбек – это яркое свидетельство того, с какими людьми в окружении Августа в течение многих лет приходилось иметь дело Паткулю.
Поступившие в это время на имя Паткуля царские письма повергли горе-заговорщиков в неописуемый ужас – а вдруг там содержится решительное требование об освобождении Паткуля. Поэтому сначала письма хотели просто утаить, но, сообразив, что эта детская уловка вылезет наружу, от этой затеи отказались. Кто-то предположил, что в письмах содержались указания царя о новых денежных переводах любимому королю Августу. Тогда решили показать письма адресату. В Зонненштайн послали курьера и в присутствии коменданта крепости фон Корнберга предложили Паткулю вскрыть пакеты. Но Паткуль отказался сделать это, резонно заявив, что, будучи арестованным, не имеет права получать от своего начальства никаких указаний: «Царю моё теперешнее состояние и так причинило большую неприятность, так зачем же мне его усугублять?»
В изложении Н.Г.Устрялова этот эпизод выглядит несколько иначе: Август из Гродно послал в Зонненштайн своего адъютанта полковника Дамнитца с царским письмом и устными указаниями Паткулю. Тайные советники сначала не были настроены допускать посланца к Паткулю, но, рассудив, разрешение на встречу с узником всё-таки дали. Вот что якобы рассказал Дамнитц членам совета после свидания с Паткулем: Когда он сообщил Паткулю о письме царя, тот спросил его: «Не имеете ли Вы того же от Его Королевского величества?» После утвердительного ответа Дамнитца однако оговорился, что письмо Августа у него отобрали тайные советники, а изустное указание передавать арестованному запретили. Паткуль сказал: «Хорошо, что господа советники проявляют такую осторожность и не допускают бесчестить письма и приказы своего короля предъявлением их заключённому в темницу. Особу же Его Царского Величества можно бесчестить. Но я не могу принять в этой яме ничьих сообщений – ни письменных, ни устных, здесь не посольское место». Дамнитц спросил, может ли он передать эти слова тайным советникам, на что Паткуль дал утвердительный ответ и пообещал советникам за учинённые бесчинства строгое наказание. Царское же письмо Паткуль рекомендовал передать Голицыну. По словам Дамнитца, выслушав его рассказ, члены Тайного совета пришли в смущение. Фельдмаршал Штайнау тут же поспешил уехать в Богемию, заявив: «Господам советникам надлежало быть разумней».
Как бы то ни было, арестовав Паткуля, заговорщики пребывали в нерешительности относительно дальнейшей его судьбы. Август находился при своих войсках в Польше, Шуленбург, забрав под своё начало русский вспомогательный корпус, готовился дать шведам сражение под Фрауштадтом, связь между королём и Дрезденом была ненадёжной, потому что шведы перерезали все коммуникации. К тому же за Паткуля вступилась курфюрстина-вдова, мать Августа, обратившаяся с письмом к сыну 26 января 1706 года. Она ссылалась на щекотливое положение, в которое её поставили советники сына, арестовавшие Паткуля как какого-то преступника или разбойника. Ведь это она была инициатором брака арестованного с Анной Айнзидель, и теперь ей приходилось выслушивать жалобы со стороны невесты и её отца. Кроме того, Анна София справедливо указывала сыну на негативную реакцию, которую вызвал арест Паткуля в Европе, и для восстановления авторитета Дрездена рекомендовала Августу наказать виновников скандала, а самого Паткуля – выпустить на свободу.
63
Е. Эрдманн, ссылаясь на сохранившееся в архивах письмо Августа, утверждает, что король, одобрив все действия Хойма и Кº, вскрывать архив Паткуля якобы запретил. Такое утверждение мы считаем просто наивным.