Как бы то ни было, рассказывает Паткуль, аудиенция заканчивается мирно, король вновь высказывает понимание к нуждам своих лифляндских подданных, многозначительно просит Паткуля докладывать ему о них в письменном виде и отпускает восвояси.
Король потом выступит с опровержениями этой версии беседы и заявит, что «ничего подобного во время беседы с Паткулем он не говорил». Современные шведские историки докажут, что король, мягко говоря, снова искажает истину. Нет, беседа такая была, и велась она именно в том направлении, о котором в своём подробном отчёте ландтагу написал Паткуль: король дал понять, что готов рассмотреть новые предложения лифляндцев относительно размеров редукции.
Паткуль не без оптимизма покидает кабинет короля, полагая, что ещё не всё потеряно и что существует возможность ещё одного обращения к королю. С этими чувствами он в конце ноября покидает Стокгольм и через Финляндию и Ингерманландию в конце декабря прибывает в Ригу.
Мятежный лифляндец
Встаёт вопрос: верил ли Паткуль в то, что король на последней встрече действительно подал надежду на благоприятное завершение тяжбы по вопросу редукции или он всё это придумал, чтобы закрутить пружину противостояния с такой силой, чтобы у недовольных, но нерешительных баронов уже не было поползновений к отступлению? Думается, что барон, после конфронтации с правительственными чиновниками, после многочисленных, но пустых обещаний короля, не будучи по своей природе слишком доверчивым, вряд ли оказался таким наивным, чтобы верить словам монарха. Все дальнейшие действия Паткуля указывают на то, что из Швеции он вернулся с вполне обдуманным планом действий, рассчитанным на продолжение конфронтации со Стокгольмом: подвигнуть баронов на решительные действия и поставить королевскую власть перед свершившимся фактом. А там будь что будет!
В Риге капитан Паткуль немедленно приступил к службе в полку и подготовке нового ландтага. Как ни странно, совет Риги не напоминает ему ни малейшим намёком о судебном преследовании. Уж не поступило ли указание Хастфера оставить Паткуля в покое? Возможно, но Паткулю думать об этом недосуг, его обуревают новые дерзкие идеи, которыми он должен воспламенить баронов.
В январе 1692 года депутаты обратились к генерал-губернатору Хастферу с ходатайством разрешить провести внеочередной съезд. Согласно О. Шёгрену, дворянство в качестве предлога для созыва съезда использовали подготовку к мероприятиям по укреплению крепостных сооружений вокруг Риги. Хастфер в этот момент находился в Голландии и дал указание своему заместителю Соопу дать разрешение на проведение не обычного ландтага, а т.н. конвента. Бароны не возражали – конвент так конвент, и 11 марта 1692 года собрались на свой конвент в г. Вендене – пожалуй, самый важный и чреватый самыми драматическими последствиями форум лифляндского рыцарства в семнадцатом веке.
В центре внимания конвента был сам Паткуль и его реляция о переговорах в Стокгольме. Реляция была зачитана секретарём и выслушана с большим интересом. Несмотря на отсутствие положительных результатов в работе депутатской миссии, ландмаршал Лауэнштайн выразил Паткулю и Будбергу благодарность за их усердие и последовательное отстаивание интересов отечества перед королём. То, что барон фон Лауэенштайн идентифицировал отечество с одним лишь рыцарством и не включал в это понятие крестьянство, клир и купечество, разумелось само собой.
Окрылённый всеобщим вниманием, Паткуль на этом же заседании предложил присутствующим проект повестки дня конвента, состоящий из 26 пунктов – т.н. deliberanda. Делиберанда Паткуля, оформленная в виде меморандума, определила весь ход дальнейший работы конвента и вошла в историю шведско-лифляндских отношений как своеобразная революционная конституция Лифляндии, направленная на усиление самостоятельности провинции и ослабление центральной шведской власти. Она, по замыслу Паткуля, должна была составной частью войти в новое обращение рыцарства к королю с изложением его насущных нужд и просьбой в помощи. Ведь Паткуль заверил членов конвента о том, что соответствующая договорённость с королём достигнута им на последней встрече в ноябре прошлого года. Возражений среди возбуждённых и воодушевлённых баронов на конвенте не нашлось. Все поддержали предложение Паткуля и поручили ему выработать текст нового обращения к Карлу XI.