Неравенство в здравоохранении в Великобритании обусловлено политическим выбором правительства. Когда Маргарет Тэтчер стала премьер-министром в 1979 году, она вновь внедрила многие идеи, которые были популярны в середине XIX века: не только акцент на экономике свободного рынка и неприятие государственного вмешательства, но и убеждение, что люди, оставшиеся за бортом этих жестоких макроэкономических преобразований, - недостойные скупердяи, которых нужно заставить работать больше. Это была самонавязанная структурная перестройка. С 2010 года правительство, возглавляемое консерваторами, продолжало настаивать на ограниченном вмешательстве государства в жизнь общества. Были урезаны социальные выплаты семьям, инвалидам стало сложнее претендовать на пособия, сократились средства на здравоохранение. Финансирование Национальной службы здравоохранения не удалось увеличить темпами, которые позволили бы ей соответствовать требованиям все более пожилого и нездорового населения. По оценкам недавнего исследования, с 2010 года сокращение государственных расходов в Великобритании стало причиной более чем 10 000 дополнительных смертей в год. Опыт Великобритании показывает, что даже когда страна прошла через эпидемиологический переход, потрясения и лишения все еще могут новые неинфекционные чумы, которые имеют такое же воздействие, как и инфекционные заболевания.
Как и Великобритания, Соединенные Штаты характеризуются заметным неравенством в продолжительности жизни, обусловленным неравенством в неинфекционных заболеваниях и смертях от отчаяния. Исторически сложилось так, что самое шокирующее неравенство было между белыми и чернокожими. Хотя в последние годы средняя продолжительность жизни этих двух групп сближается, белые по-прежнему живут почти на шесть лет дольше чернокожих. Это, конечно, наследие рабства. Стресс, связанный с существованием в расистском обществе, оказывает разрушительное воздействие как на физическое, так и на психическое здоровье. Но афроамериканцы - не единственные люди в США, страдающие от неравенства в сфере здравоохранения.
С 2015 года продолжительность жизни на национальном уровне снижается. Лауреат Нобелевской премии экономист Ангус Дитон и его сотрудница Энн Кейс отмечают, что причиной этого является рост числа самоубийств, злоупотребления алкоголем и передозировки наркотиков, от которых ежегодно умирает около 190 000 человек - в три раза больше, чем в 1990-е годы. Всплеск смертей от отчаяния приходится почти исключительно на белых мужчин среднего возраста без высшего образования; за последние три десятилетия смертность в этой группе выросла на четверть. Хотя вероятность смерти афроамериканцев среднего возраста по-прежнему выше, чем у их белых сверстников, их смертность за тот же период снизилась на треть. В прошлом рабочие "синие воротнички" могли реально претендовать на американскую мечту - надежную работу, медицинскую страховку, пенсию, дом в пригороде и так далее. Сегодня эти вещи для многих людей - не более чем фантазия. В 1979 году в США было 19,5 миллиона хорошо оплачиваемых рабочих мест в обрабатывающей промышленности, в то время как сегодня их около 12 миллионов, хотя население страны в полтора раза больше. Заработная плата работников, не имеющих высшего образования, за этот период упала на 15 %, но выросла на десятую часть для тех, кто имеет степень бакалавра, и на четверть для тех, кто имеет высшее образование. Сегодня самое большее, на что может реально рассчитывать человек со средним образованием, - это ненадежная, плохо оплачиваемая работа без медицинской страховки и пенсии. Подобно тому как в начале XIX века бутылка была самым быстрым способом выбраться из Манчестера, в начале XXI века самый быстрый способ спастись от североамериканской версии синдрома "дерьмовой жизни" - это алкоголь, кристаллический мет или фентанил.
Конечно, между Великобританией и США есть одно существенное различие: их системы здравоохранения. Несмотря на десятилетие тэтчеризма в 1980-х и еще одно десятилетие жесткой экономии в 2010-х, Национальная служба здравоохранения Великобритании более или менее выжила как система, финансируемая за счет национального налогообложения и предоставляющая бесплатное медицинское обслуживание всем, кто в нем нуждается. Это резко контрастирует с жестоко неэффективной приватизированной системой в США. Соединенные Штаты тратят на здравоохранение больше, чем любая другая страна - почти 11 000 долларов на человека в год, по сравнению, например, с 4300 долларами в Великобритании. И все же охват населения медицинским обслуживанием неравномерен. Те американцы, которые могут позволить себе платить, пользуются лучшим медицинским обслуживанием в мире. Однако десятки тысяч людей ежегодно умирают преждевременно из-за невозможности получить медицинскую помощь. Более 30 миллионов человек не застрахованы, и даже те, у кого есть страховка, сталкиваются с такими высокими расходами, что четверть населения сообщает о том, что откладывает обращение за медицинской помощью, а полмиллиона человек ежегодно объявляются банкротами, потому что не могут оплатить расходы на здравоохранение. Средняя продолжительность жизни на четыре года ниже, чем в Великобритании. Система настолько неэффективна, что если бы в США была создана национальная служба здравоохранения, подобная британской, то показатели здоровья населения улучшились бы, а экономия составила бы почти 2,5 триллиона долларов в год. Дитон и Кейс отмечают, что дисфункция американской системы здравоохранения в денежном выражении является большим препятствием, чем репарации, которые Германия должна была выплатить после Первой мировой войны.