Неандертальцы были не единственным видом человека, скрещивавшимся с Homo sapiens. Тот же процесс произошел при взаимодействии современных людей с денисовцами, жившими в Восточной Евразии. Несмотря на слабый физический след, который они оставили после себя - всего несколько фрагментов костей, - варианты их генов присутствуют в геномах миллиардов ныне живущих людей. ДНК денисовцев составляет менее 1 процента геномов жителей Восточной и Южной Азии, но от 3 до 6 процентов геномов жителей Новой Гвинеи. И, как и в модели "яд-антидот" неандертальцев и Homo sapiens, многие интрогрессированные варианты генов денисовцев вовлечены в процессы, связанные с иммунитетом, что позволяет предположить, что эти гены способствовали адаптации Homo sapiens к патогенам, с которыми они столкнулись, продвигаясь в Восточную Евразию.
Помимо иммунной системы, интрогрессированные варианты генов денисовцев обусловливают удивительное физическое разнообразие современных людей, позволяя им жить в самых разных экстремальных средах обитания. Тибетцы несут мутацию денисовского гена, влияющую на красные кровяные тельца, что позволяет им комфортно жить на плато высотой 13 000 футов или 4000 метров, где воздух содержит на 40 процентов меньше кислорода, чем на уровне моря. Другой вариант гена, увеличивающий размер селезенки, носят сама-баджау, кочевой народ, живущий на флотилиях лодок в морях у Филиппин, Малайзии и Индонезии. В селезенке хранятся красные кровяные тельца, переносящие кислород, и когда человек задерживает дыхание, она выбрасывает эти тельца, чтобы повысить уровень кислорода; это помогает объяснить, как сама-баджау способны нырять на глубину более 230 футов или 70 метров, не имея ничего, кроме набора грузил и пары деревянных защитных очков. Инуиты северной Канады и некоторых районов Гренландии и Аляски сохранили денисовские гены, влияющие на хранение жиров, что помогает им процветать в исключительно холодном климате. Эти возможности, возможно, не попадают в рамки фантастического романа, но тем не менее они необычны. Однако, если задуматься, иммунная система вполне может оказаться самой замечательной суперспособностью из всех.
Вирусы палеолита и появление современных людей
Модель "яд-антидот" не является односторонним процессом. Неандертальцы также должны были выработать устойчивость к инфекционным заболеваниям, переносимым Homo sapiens, путем адаптивной интрогрессии. Геном неандертальца, жившего примерно 100 000 лет назад в горах Алтая, содержит варианты генов Homo sapiens, которые усиливают иммунный ответ на вирусные инфекции. Но если адаптивная интрогрессия помогла обоим видам выработать иммунитет к болезням друг друга, почему Homo sapiens возобладал, а неандертальцы исчезли? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо рассмотреть, как климат влияет на распространенность инфекционных заболеваний.
Последний ледниковый период, длившийся примерно с 110 000 до 12 000 лет назад, покрыл льдом большую часть Северной Евразии и затруднил выживание неандертальцев. Оценки численности их популяции варьируются от 5 000 до 70 000 человек - ничтожно мало, если учесть, что они были расселены по региону, простиравшемуся от Атлантического океана до Сибири. Не стоит удивляться тому, что существуют доказательства длительного инбридинга. Анализ ДНК женщины-неандертальца, жившей более 50 000 лет назад в горах Алтая, показывает, что ее родители были сводными братьями и сестрами и что спаривание между близкими родственниками было распространено среди ее недавних предков. Последствия ледникового периода были бы гораздо менее катастрофическими в Африке, где все еще жили Homo sapiens. Пища была бы по-прежнему в изобилии, а понижение температуры сделало климат более благоприятным. Когда современные люди начали выходить за пределы Африки, их численность составляла от 120 000 до 325 000 человек, а их геном был в четыре раза разнообразнее. Поэтому Homo sapiens были бы более устойчивы к инфекционным заболеваниям, которые переносили неандертальцы.
Климат также влияет на способность двух видов выживать в патогенных микроорганизмах друг друга. Чем ближе к экватору, тем жарче, потому что больше солнечной энергии попадает на землю. Растительность в виде деревьев и растений, как правило, более обильная, что, в свою очередь, поддерживает густой и разнообразный животный мир. Ярчайший пример тому - тропические дождевые леса, которые занимают чуть более 5 процентов поверхности Земли, но являются домом для половины животных планеты. Они кишат жужжащими насекомыми, воющими обезьянами, поющими птицами, а иногда и большими кошками, идущими на охоту. Все эти животные поддерживают жизнедеятельность огромного количества микробов, некоторые из которых вызывают инфекционные заболевания. Подавляющее большинство патогенов, способных заразить человека, являются зоонозными - то есть они зарождаются в организме животных, а затем преодолевают видовой барьер и заражают нас. Поэтому разнообразие жизни в тропических регионах означает, что там гораздо больше смертельных патогенов, чем в зонах умеренного климата. Homo sapiens, чьи предки миллионы лет жили в Африке, нес на себе гораздо больше болезней, чем неандертальцы, обитавшие в Европе сотни тысяч лет. В результате Homo sapiens должен был выработать устойчивость к неандертальским вирусам и бактериям раньше, чем неандертальцы стали толерантными к патогенам Homo sapiens.