— Что ты делаешь?
— Пойду с тобой.
— Сколько времени ты поспал?
— Встал — так встал.
Темные глаза смотрели на нее в упор.
— В этом нет необходимости, — возразила она. — За дело отвечает Мак Дилбек. Я позвоню ему, и пусть он решает.
— Но ведь этот человек ждет именно тебя.
— Только потому, что мое имя — в связи с этой историей — упомянули в новостях.
Историю дала им она. Эрик закончил одеваться.
— Где твой запасной пистолет?
— Останься здесь. Отдыхай. Меня есть кому защищать.
— Кому же?
— Как насчет бельгийца? — спросила она.
Эрик рассмеялся. Пошел к шкафу…-Он знал, где она хранит другой пистолет.
— Я звоню Маку, — сказала она. И взялась за телефон.
— Мак — хороший человек.
Пистолет он нашел на верхней полке. Он лежал в футляре между двумя черными свитерами. Отыскал черную нейлоновую кобуру, приладил.
— Тебе не следует этого делать, — она все пыталась его отговорить.
— Да, но ведь это — развлечение. Петра набрала номер Мака.
Над бульваром Вентура в пять часов сорок три минуты утра висел густой предрассветный сумрак, изредка освещаемый фарами проезжавших машин. «Ягуары» и «форды» на огороженной площадке казались серыми холмиками. До рассвета недалеко, а хорошо это или плохо, покажет время.
Мак Дилбек прибыл на старом «кадиллаке», припарковал его, как и договаривались, в двух кварталах от места встречи — возле спящего медицинского учреждения. Петра впервые видела его без костюма и галстука. Волосы были расчесаны на пробор, но подбородок покрылся белой щетиной. Люк Монтойя приехал в служебном автомобиле без опознавательных полицейских знаков. Накануне он доехал на нем до дома. Официально он делом не занимался, но в это утро принял в нем участие. Он напряженно улыбался, предвкушая наконец что-то интересное после долгой унылой рутины.
Увидев Эрика, оба подняли брови, но ничего не сказали.
По протоколу требовались только полицейские, но в этот раз прибыла вся команда. Тут были и четверо детективов, редко бравших в руки оружие. Они целые дни говорили по телефону и писали отчеты. Стрельба у «Парадизо» была делом исключительным. Если приготовлена засада, все закончится плохо.
Петра дважды объехала придорожное кафе с северной стороны бульвара и почувствовала облегчение. Ни она, ни Эрик не заметили никого возле маленького киоска. А Эрик был невероятно наблюдателен.
Если человек, заявивший, что он Лайл Леон, говорил правду, если он и в самом деле был напуган, то единственным местом, где можно спрятаться, был киоск. Улизнуть отсюда нелегко: с южной стороны высокая стена, по меньшей мере двенадцать футов. Дальше — территория в пол-акра, принадлежащая складу британских автомобилей.
Автомобиля рядом не видно, так что, в случае чего, сбежать Леону не удастся.
Мак еще раз продумал стратегию. Вел он себя, как всегда, профессионально, по-деловому. Петра, в туфлях на резиновой подошве, перейдет через бульвар и с северной стороны обогнет киоск, стараясь не попасться на глаза случайному автомобилисту. Приблизившись к зданию, прижмется к белой известковой стене и только потом себя обнаружит. Если за киоском кто-то спрятался, этому человеку придется обойти его и обнаружить себя, хотя бы частично. С востока и запада подойдут одновременно трое других детективов. Они будут готовы к любым неприятностям.
Закричать не удастся — не хватит времени.
Петра считала, что путь от бульвара может стать источником многих неожиданностей. Эрик тоже понимал это, и она сознавала, что это его тревожит. Виду, однако, он не подавал. Зная, что он ведет наблюдение с бульвара, Петра чувствовала себя лучше.
— Как вы? — спросил ее Мак.
— Приступим.
Чувствуя себя во всеоружии, Петра бодро пошла к киоску. Не успела приблизиться, как из-за здания вышел человек с поднятыми руками. Он пошевелил пальцами, расставил ноги и оперся на выносной стол.
Мак с Монтойей налетели на него, а Эрик похлопал по телу в поисках спрятанного оружия.
— Дружественный прием, — сказал мужчина тем же натренированным телефонным голосом. — Приятно, когда к тебе проявляют повышенное внимание.
Даже после того как ему надели наручники, Эрик обыскал его еще раз. Эрик в своем репертуаре.
То же удлиненное морщинистое лицо, что и на снимке.
— Это он, — сказала Петра.
На Лайле Леоне была темно-бордовая шелковая рубашка, черные нейлоновые штаны, шнурованные ботинки с высокими каблуками. Киношные пираты носили что-то подобное…
Прежнюю шевелюру сменил консервативный ежик. На мочке правого уха заметно маленькое темное отверстие: раньше там сверкала серьга.
Рубашка была произведением искусства. Петра обратила внимание на лейбл. Стефано Риччи. Как-то раз она видела подобную рубашку в бутике.
Леон улыбнулся ей. Он был хорошо сложен и ухожен. Красивый мужчина.
Эрик подал ей толстый кошелек, который он обнаружил в кармане задержанного. Внутри были водительские права, похожие на настоящие, и полторы тысячи долларов в купюрах по пятьдесят и двадцать долларов. Адрес на правах — бульвар Голливуд, а дом с указанным номером, насколько Петре было известно, принадлежал почтовому отделению.
— Можем мы теперь поговорить? — спросил Леон.
ГЛАВА 31
Все пятеро втиснулись в «кадиллак» Мака и, завернув за угол, выехали на боковую улицу. Хорошие, ухоженные дома, первые лучи солнца окрашивали их в серо-лиловые тона, и этот городской пейзаж казался почти красивым.
Петра представила, что кто-то из бдительных граждан, заметив старый автомобиль, звонит к ним в голливудский участок и нервно объясняет ситуацию.
Лайла Леона стиснули на заднем сидении, между ней и Люком. Хороший одеколон с оттенком корицы. Лайл старался улыбаться, хотя губы отказывались слушаться.
Явно напуган.
Интересно, чем?
— Расскажите нам вашу историю, мистер Леон.
— Марселла была моей племянницей, Сандра — троюродной сестрой. Я должен был позаботиться о них, но ситуация вышла из-под контроля.
— Где ее родители? — спросила Петра.
— Отец Марселлы давно умер, а мать ушла.
— Ушла от «Игроков»?
— Можем мы оставить «Игроков» в покое?
— Все будет зависеть от того, в каком направлении пойдет рассказ.
— Туда рассказ не пойдет, — сказал Леон. — Мы — воры, но никого не убиваем.
— Почему ушла мать Марселлы? — спросила Петра.
— Сказала, что ей необходим простор, а кончила тем, что стала проституткой в Вегасе. Марселла была младшей из четверых детей. Одна из моих кузин взяла их всех, Потом она устала, и я взял Марселлу.
— Ну а теперь расскажите о Сандре.
— Отца Сандры посадили на два года в тюрьму в Юте, а у матери возникли проблемы с головой. Мне доверили опекать их обеих, но, как я и сказал, ситуация вышла из-под контроля. Во всем виноват Венис. Мы отправились туда прошлым летом, в этом году снова туда поехали. Договорились работать на берегу по два часа в день, а остальное время — лежать на пляже. Девочкам это нравилось.
— Что за работа?
— Продавать товары. Солнечные очки, шляпы, разные мелочи для отдыхающих.
Мак подал голос с переднего сидения:
— Пока вы продаете барахло туристам, они обчищают им карманы?
Петра почувствовал, как напряглись плечи Леона. Мак был опытным копом, но сейчас он повел себя неправильно: задирал Лайла. Леон был мошенником, а может, и того хуже, но надо дать ему выговориться.
— Итак, прошлым летом вы поехали в Венис? Леон все еще пребывал в напряжении.
— Чистка карманов — это грубо, сэр. Мы практикуем испытанную временем американскую традицию: купи дешево,' продай дорого.
Он сидел за то, что продавал старикам бесполезные предметы домашнего пользования. Петра представила себе рассыпавшиеся в пыль фальшивые золотые цепочки, очки от солнца, таявшие от летнего зноя.