С первой встречи Айзек представлял Клару в своих пылких фантазиях.
Потом ее потеснила Петра. Тем не менее, когда он видел Клару вот в таких ярких платьях с цветочным рисунком…
Сегодня платье было бледно-зеленое с набивным рисунком — белые пионы и желтые бабочки. Облегающая тело ткань — не шелк, но похожа на шелк…
— «…Живи в земле, о которой Я скажу тебе, странствуй по сей земле»[14], — провозгласила Клара, сверкнув белоснежной улыбкой.
— Извините, — сказал он. — Знаю, это звучит уклончиво, но я действительно ничего больше не смогу прибавить.
— Официальное полицейское задание, да? «Неужели она подмигнула?»
— Ничего сенсационного, — ответил он.
— Они хорошо к вам относятся?
— Очень хорошо.
— И все же, — сказала она, — здесь все совсем по-другому. И взмахнула пухлой рукой в сторону стеллажей, наполненных книгами.
— Да, по-другому, — согласился он.
Клара нагнулась над столом и прикусила ластик на конце карандаша. Роскошная грудь при этом движении колыхнулась.
Ему нравилось, как зрелые женщины… может, с ним что-то не так?
То, что было «не так», заключалось в позднем сексуальном развитии. Даже после двух неудачных встреч с проститутками, которые ему устроил Флако Джарамилло, Айзек оставался несчастным девственником.
— Вы нормально себя чувствуете, Айзек? — спросила Клара. — Вы кажетесь усталым.
— Все хорошо.
— Ну, если вы так говорите…
Она прокатила карандаш по своему бедру.
— Что ж, это и все, что мне удалось для вас сделать. Она устремила золотисто-зеленые глаза на компьютерную
распечатку, которую положила ему на стол. 28 июня произошли сотни исторических событий. Теперь у него было все.
Возможно, ключ где-то здесь, в историческом прошлом, но если он и там, сейчас Айзеку было не до того.
— Я очень вам благодарен, Клара.
— Мне это доставило удовольствие.
Она подошла еще ближе, и он почувствовал сладкий запах мыла и воды. В ее взгляде читалась озабоченность, и она уже не улыбалась.
— Вы действительно выглядите усталым. Особенно здесь.
Бледной рукой дотронулась до кожи под его глазами. Кончик пальца прошелся по его правой щеке, и электрический разряд опалил ему бедра. Он скрестил ноги, надеясь, что Клара не заметила эрекции.
Она улыбнулась. «Неужели все-таки заметила?»
— Я теперь во всеоружии, — сказал он.
— Это хорошо. Приятно, что вы уверены в себе. Студенты делятся на две группы: лодырей и тружеников. Вы относитесь к последней категории, Айзек. Вы всегда здесь. Один.
Он сидел в дальнем углу помещения, окруженный старыми и старинными ботаническими атласами. С тех пор как открылась библиотека Ливи, студенты младших курсов занимались там. Огромное, великолепно отреставрированное помещение Доэни служило выпускникам, но занимались здесь все по очереди.
Иногда кто-то забредал сюда в поисках редкого текста. Чаще всего Айзек сидел здесь один. Не то что дома: там он делил тесную комнату с братьями, а в окна доносился шум с улицы…
— Я очень люблю одиночество, — признался он.
— Я это знаю.
Клара откинула с лица волну медных волос. Это лицо ни в коем случае нельзя было назвать красивым. Скорее… приятное. Чистое.
— Моя дочь Эми хочет стать врачом. Хирургом, никак не меньше. Она достаточно умна, но я ей говорю: «Тебе двенадцать лет, времени хватит, чтобы сделать окончательный выбор». Она получает только отличные оценки. Так что, возможно, все будет, как она захочет.
— Вы должны ею гордиться, — сказал Айзек.
— Я и горжусь. И ее братом — тоже.
Сейчас она улыбалась по-другому. Открытая материнская улыбка. Неожиданно Айзек представил себе, как она кормит грудью ребенка… но вдруг эти тяжелые груди заслонили ему все пространство. Она наклонилась к его лицу и подставила губы.
Он словно ступил с обрыва. Ее язык пах лимоном, сладким лимоном леденцов. Неужели она все подстроила? Такая возможность возбудила его еще больше, он готов был выпрыгнуть из штанов.
Теперь она сидела у него на коленях — мягкий, ощутимый вес — и обнимала его. Он гладил ее по спине, груди, просунул руки под платье, трогал гладкую плоть. Гладкие бедра, теплые и влажные… Она ему все позволяла, не останавливала.
Затем она взяла его за руку, положила на шелковую ткань. Бабочки подпрыгнули. Уже положив его на пол, она сказала:
— Ох, Айзек, извини. Этого делать не следовало. Неуклюже двинув бедрами и подняв глаза к потолку, она
стянула с себя трусики.
ГЛАВА 33
Петра сидела за столом и удивлялась, почему Айзек не появился ни вчера, ни сегодня.
Спросила у Барни Флейшера, видел ли он парня.
— В среду, — сказал Флейшер. — Сидел здесь часов до восьми.
— Что, совсем один?
— Я был здесь, — напомнил Барни. — О Шулкопфе слышали?
— Нет, а что?
— Развелся с третьей женой. Старик усмехнулся.
— Это же Лос-Анджелес, — сказала Петра.
— Да, не забыл.
Петра уселась. Устала после собрания. Работа следователя не из легких.
Следуя логике, надо бы немедленно бросить все усилия на поиск Омара Селдена, главного подозреваемого в побоище у «Парадизо». Петра должна была оформить нужные бумаги и найти подходящее объяснение тому, как детективы вышли на такого свидетеля, как Леон. Ей предложили сидеть, ничего не предпринимая, пока отдел по особо опасным преступлениям не выдаст дальнейшие указания.
В четверг позвонили и сообщили, что совещание состоится на следующий день, в два часа.
На заседание явились Петра, Мак Дилбек и трое мальчиков из центра. На доске объявлений написали: «Обмен мнениями между участками».
Трое детективов из отдела по особо опасным преступлениям настроены были благодушно. Похвалили голливудских коллег за то, что те вышли на Селдена. Петра понимала, что все эти разговоры — бред собачий, но вежливо улыбалась. В конце совещания Петра и Мак рассказали о ходе расследования, а золотые мальчики изложили все, что им было известно о ВВО и других бандах Уэст-Сайда и Долины. Они принесли с собой планшет и демонстрировали диаграммы и статистические данные. С последнего листа на них свирепо смотрело увеличенное пористое лицо Омара Селдена.
На этом снимке Селден выглядел по-настоящему «плохим парнем». Петра осознала, что была совсем рядом со злодеем, и невольно содрогнулась.
В два часа пятьдесят восемь минут старший детектив из Даунтауна объявил, что план изменен: охотой на Омара Селдена займется новое подразделение Долины, потому что, если даже стрелял Селден, то ему наверняка помогали другие бандиты, и для их захвата требовались специалисты. Детективы Даунтауна осуществят «формальную связь» с подразделением и вернутся к Маку для последующего собрания и обсуждения операции.
«Не звоните нам, мы сами вам позвоним».
Петра подняла вопрос о пропаже Сандры Леон. Старший детектив сказал:
— Вы, кажется, предположили, что она мертва? Мы возьмем Селдена живым и, возможно, узнаем у него все подробности. Поэтому поисками Сандры сейчас незачем заниматься.
Петра вышла из комнаты совещаний более усталой, чем если бы она ездила по городу в поисках Омара.
Сейчас она сидела за своим столом и думала об июньских убийствах, потому что о «Парадизо» все уже было передумано. До даты следующего предполагаемого убийства осталось семь дней, а они с Айзеком давно не виделись.
Она сделала промашку, но за «Парадизо» ей должно проститься.
Семь дней. Да поможет Господь новой жертве! Если только Айзек не ошибся.
Вряд ли. Характеристики роковых вдавленных проломов были почти идентичными.
Под ключицей знакомая ноющая боль. Она взяла дела 28 июня, снова стала их просматривать.
Марту Добблер выманили из театра. Петра вспомнила Курта Добблера. Он вызывал у нее подозрения.