На первой перегородке вывешен список, где в алфавитном порядке перечислены полдюжины фотографов.
Первым в списке стояло имя: Овид Арназ.
Серийный убийца хорошо работал с камерой.
На выставку он представил полдюжины уличных сцен. Снимки не были обрамлены, они просто висели на деревянных стенах. Здания и боковые улицы, небо, голые деревья… людей на фотографиях не было. Судя по холодному свету и закрытым окнам, фотограф снимал зимой. Отсутствие активности говорило, что время съемок — раннее утро.
Ночной филин, прогуливающийся по пустым городским улицам с фотокамерой «Никон»?
«Хорошее использование структуры, Омар. Приличная композиция».
Фотографии были датированы и подписаны инициалами «О. А.». Снято полгода назад, значит, она была права, когда подумала, что фотографировал он зимой. Цены от ста пятидесяти до трехсот долларов. Две лучших работы — «Бассейн Сепульведы» и «Здание компании "Карнейшн" на бульваре Уилшир» — снимок, сделанный фотообъективом «рыбий глаз», — были помечены красными точками.
Чтобы показаться праздными посетителями, они двигались от одной фотографии к другой, пока не вернулись к работам Селдена.
Петра спрятала черные волосы под платиновым париком. Она носила его в начале карьеры, когда расследовала автомобильные угоны. Играла роль женщины сомнительного поведения, возможно, даже проститутки, возжелавшей по дешевке купить «мерседес». Парик был отличного качества, сделан из натуральных волос, спасибо лос-анджелесской полиции. Она нашла его на полке в своем шкафу, под грудой зимней одежды, стряхнула пыль и причесала локоны.
Под черный жакет она надела свитер из черного джерси, джинсы, туфли, и большие очки тоже были черными. Очки остались у нее после замужества — это была одна из двадцати пар Ника. После его ухода она порвала всю одежду, которую он оставил, и всегда удивлялась, почему не наступила ногой на очки.
Карма: должны были пригодиться.
Эрик надел зеркальные очки, которые носят горнолыжники. На нем были те же черные штаны, что и накануне, туфли на мягкой подошве. Белую рубашку он сменил на черную. Сверху надел спортивную куртку из черного нейлона. В ней был карман для ношения оружия.
Хромал он уже меньше, и трость не требовалась, как он заверил Петру. Будет несколько дней принимать антибиотики.
В галерее работала девушка с розовыми волосами. Она успела несколько раз улыбнуться Эрику из-за своего поцарапанного металлического столика. Петра взяла его под руку, и оба уставились на одно и то же фото.
Автомобильная стоянка «Парадизо».
Черная площадка, без машин, окруженная цепью, повешенной на столбики.
Другое освещение. Тени длиннее, чем на других фотографиях.
Снимок сделан за неделю до убийства.
Название: «Клуб».
Можно купить за двести баксов.
Розововолосая девушка подошла к ним. На ней было короткое зеленое платье, мало сочетавшееся с волосами. Да и что может сочетаться с жевательной резинкой? Волосы, конечно, парик, причем более дешевый, чем у Петры. По какой-то причине это добавляло ей самоуверенности.
— Овид классный, правда? — изрекла розовая девушка.
— Точный ракурс, — сказала Петра. — Откуда он?
— Овид? Он местный.
— Из Лос-Анджелеса?
— Он живет здесь, в Долине.
— Как вы на него вышли?
— Он учился в Нортридже, — сказала девушка. — Но выбрали мы только его. Он гораздо лучше других студентов.
Эрик подошел поближе к фотографии, присмотрелся к деталям.
— Вы, похоже, заинтересовались? — спросила розовая девушка.
— Мы заинтересовались, милый? — улыбнулась. Петра.
— Гм, — ответил Эрик.
— Что до меня, — сказала девушка, — так мне нравится у него чистая линия, тени и отсутствие людей.
— Да кому нужны люди? — пробормотала Петра.
— Вот именно.
Девушка улыбнулась, довольная тем, что нашла единомышленников.
Эрик перешел к другому снимку. Там был театр на Бродвее. Старинное нарядное здание. На маркизе современная вывеска «Ювелирные изделия! Золото! Оптовая торговля!»
Да, у Селдена острый глаз.
Петра смотрела на фотографию «Парадизо».
— Знаешь, милый, мне нравится этот снимок.
Эрик пожал плечами. Отступил на шаг, встал посередине между двумя снимками.
— Цень у нас хорошие, — заметила розовая девушка
— Нам нужны автографы автора, — сказала Петра.
На гладком лобике розовой девушки образовалась мелкая морщинка.
— Прошу прощения?
— Здесь лишь его инициалы. Мы хотим, чтобы он подписал нам свои работы, — пояснила Петра. — После того как мы с ним повстречаемся. Мы всегда так поступаем с работами для нашей коллекции.
Она одарила девушку холодной улыбкой.
— Приобретение предметов искусства для нас — не просто покупка. Это нечто сродни алхимическому ритуалу.
— Конечно…
— А мне больше нравится этот снимок, — вмешался Эрик. — И указал на театр.
— А мне — этот, любимый.
— Вы можете взять оба, — предложила розовая девушка. Молчание.
— Пожалуй, я спрошу Овида. Чтобы он их для вас подписал. Тем более, если вы купите обе фотографии.
— Мы начинаем любую коллекцию с единственного произведения, — сказала Петра. — Нам нужно, чтобы прошло какое-то время. Необходимо посмотреть, как мы будем себя чувствовать рядом с ним. После этого…
Она оглядела розовую девушку с головы до ног.
— Да, конечно… так которую из… — залепетала девушка.
— Я полагаю, у вас имеются скидки.
— Ну… мы можем уступить десять процентов.
— Нам всегда дают двадцатипроцентную скидку. В данном случае рассчитываем на двадцать пять.
— Знаете, я ведь не владелец галереи, — сказала девушка. — Двадцать пять процентов — это получается…
— Сто пятьдесят, — сказал Эрик, стоя к ним спиной.
— Я хотела сказать, что это слишком много. Больше, чем мы обычно уступаем, — заторопилась розовая девушка.
— Нет так нет, — сказала Петра и пошла в сторону.
— Нужно позвать владельца, — воскликнула девушка.
— Если это трудно, — сказала Петра, продолжая идти в сторону выхода, — то мы пойдем в другие галереи. Возможно, вернемся к вам, если…
— Подождите… Я хочу сказать, что владелец галереи — мой бойфренд. Я почти уверена, что он не станет возражать.
Она широко улыбнулась. Выбившаяся из парика прядь загорелась под искусственным освещением.
— Вижу, что вы серьезные коллекционеры. Все будет хорошо.
Эрик повернулся. Взглянул на нее стальными глазами. Петре показалось, что девушка вот-вот упадет в обморок.
— Сто пятьдесят, — сказал он.
— Хорошо, замечательно.
— Когда мы сможем увидеть фотографа? — спросила Петра.
— Не знаю… позвольте, я все устрою, если вы оставите задаток…
— Вот вам пятьдесят долларов.
Эрик протянул ей две купюры по двадцать и одну десятидолларовую.
Девушка взяла деньги.
— Прекрасно. Я запишу ваш телефон и дам знать… Я Ксения?
Она произнесла свое имя с вопросительной интонацией, словно и сама не была в нем уверена.
— Вера, — сказала Петра, подняв бровь, и нацарапала номер своего мобильника. — А он — Эл.
— Вера и Эл, замечательно, — сказала розовая девушка. — Вы не пожалеете. Думаю, однажды Овид станет знаменитым.
На обратном пути в Ланкершим Эрик сказал:
— Эл и Вера.
— Потому что мы с тобой такие гладкие и шелковистые. Он улыбнулся.
— Ты был очень хорош, — сказала Петра.
— В чем?
— В игре.
— Значит, меня могут взять официантом, и это принесет какой-то доход.
Она крепче взяла его за руку.
— У тебя есть военная пенсия, а когда ты займешься частными расследованиями, то, возможно, удвоишь свой доход.
— Если я ими займусь.
— А почему «если»? Он не ответил.
— Эрик?
— Частная клиентура требует угодничества, — сказал он. — Умения обаять.