Своими только личными беседами с Никоном патриарх Паисий не ограничился. Он решился воздействовать на русское правительство, и в частности на Никона, в видах дальнейшего укрепление его в грекофильском направлении, с помощью других лиц, нарочито присылаемых в Москву. Так 1650 году в Москву прибыл, посланный Паисием, назаретский митрополит Гавриил. Он, как мы знаем, занимался в Москве церковным проповедничеством, а также книжными переводами и в тоже время, с разрешение царя, вел беседы с Никоном, настаивая как знающий славянский язык, на неисправности русских церковно-богослужебных книг и необходимости их исправления с греческих подлинников, указывал на некоторые неправые русские обряды и на необходимость их исправление согласно с обрядами, существовавшими в греческой церкви. На такого рода зазирания назаретского митрополита впоследствии ссылался сам Никон, в оправдание проводимой им церковной реформы. Но и посылкой в Москву назаретского митрополита патриарх Паисий не ограничился. Сопровождавший его из Москвы известный старец Арсений Суханов, затеял с греками в Молдавии известные свои прения о вере, причем резко высказал тот взгляд, что греки потеряли уже истинное благочестие, которое теперь сохранилось только у русских, что самое православие современных греков сомнительно. Для противодействие этим взглядам и для поддержание уже намеченной в Москве грекофильской реформы, патриарх Паисий решил послать в Москву такое доверенное и авторитетное лицо, которое бы способно было убедительно разъяснить русским ошибочность ц полную несправедливость их подозрительного отношения к правоверию и благочестию современных греков, убедило бы их в необходимости привести русский церковный обряд в полное соответствие с тогдашним греческим. Таким человеком был митрополит Навпакта и Арты Гавриил Власий, человек ученый, знавший языки греческий и славянский, ранее уже хорошо известный в Москве, так как он присылал в Москву книги, писанные на греческом и славянском языках, а также и разные отписки с тайными политическими вестями. При этом Гавриил Власий был знаком и с теми церковными вопросами и недоумениями, решением которых, предполагалось, ему придется заняться в Москве. Он не только был свидетелем прений Арсения Суханова с греками о вере, но и сам принимал в этих прениях непосредственное личное участие и, значит, уже ранее был несколько подготовлен к своей особой миссии в Москве. В октябре 1652 года митрополит Гавриил Власий прибыл в Москву, причем патриарх Паисий, в своей грамоте государю, рекомендует Власия как «премудраго учителя и богослова великие церкви Христовы», что «такова в нынешних временах в роде нашем не во многих обретаетца», что он уполномочен, «в котором месте не будет, отвещати за нас во всех благочестивых вопросах православные веры нашея». Со своей стороны, бывший Константинопольский патриарх Иоанникий, в особой грамоте царю, заявлял, что Гавриил «и богослов и православный в роде нашем, и что произволит великое ваше царствие от него вопросити от богословия и изыскания церковного, о том ответ будет держати благочестно и православно, яко же восприяша благочестивая Христова великая апостольская и восточная церковь». Очевидно митрополит Гавриил Власий был послан в Москву Паисием, между прочим, и с особой специальной целью: отвечать «от богословия и изыскания церковного» на все те вопросы, какие, предполагалось, ему будут предложены в Москве. Как митрополит Гавриил Власий выполнил свою миссию в Москве мы, к сожалению, не знаем. Очень вероятно, что он вел с Никоном, только что сделавшимся патриархом, беседы «от богословия и изыскания церковного», относительно особенностей русского обряда и чина, о необходимости их немедленного приведение в полное соответствие с тогдашними греческими чинами и обрядами, особенно в виду того, что эти обрядовые разности, как показали прение Арсения Суханова с греками о вере, подают повод некоторым русским подозрительно и даже прямо отрицательно относиться к православию современных греков. Вероятно эти беседы с митрополитом Власием, человеком ученым и уже ранее подготовившимся к таким беседам, вызвали в Никоне окончательную решимость немедленно заняться исправлением русского церковного чина и обряда. По крайней мере вскоре после отъезда из Москвы митрополита Гавриила Власия (он выехал из Москвы в феврале 1653 г.) Никон, в виду наступившего великого поста, издал свое первое известное реформационное распоряжение о поклонах и перстосложении для крестного знамение
[34].