В день интронизации Сергий обратился к пастве со своим первым патриаршим посланием. Извещая верующих о «восприятии патриаршего сана», Сергий призвал их «трудиться над очищением церковной ограды от всяких нестроений», устроить церковную жизнь по церковным правилам, охранять православную веру, всемерно участвовать в общецерковном подвиге противостояния захватчикам[228].
С избранием на Патриарший престол патриарх Сергий получил множество телеграмм, писем, посланий от духовенства и верующих Советского Союза, а также из-за границы: из Стамбула, Дамаска, Иерусалима, Ливана, Лондона. Из Нью-Йорка пришло поздравительное письмо от митрополита Вениамина (Федченкова), который писал: «…хотя формы избрания Вашего не отвечали по букве постановлению Московского Собора 1917–18 гг. (разумеем путь жребия из трех кандидатов), но, как изволили Вы и сами учить нас, Церковь есть Божий орган, и, как таковой, Она — свободна, — подобно как свободен и Сам Дух Святой, действующий в ней, и Церковь вольна принимать формы, какие ей угодны. В данном случае воля Церкви в избрании именно Вашего Святейшества была совершенно очевидна. И потому если и не соблюдена была буква, то исполнена воля той же самой Церкви, которая в свое время избрала иную форму. Буди благословенно имя Церкви Божией, Исполла Вашему Святейшеству и всем братиям Вашим, соепископам, действительно единодушно исполнившим волю Церкви». Пришла телеграмма и с родины патриарха, из Арзамаса, от священника Николая Попова, писавшего: «От лица всех верующих Арзамаса поздравляю с избранием на высокий пост. Многая лета патриарху всея Руси».
Казалось, в жизни Сергия после избрания патриархом внешне ничего не изменилось. Но если в звании местоблюстителя он мог надеяться, что его человеческие слабости и ошибки будут исправлены законно избранным патриархом, то теперь, облеченный новыми правами и обязанностями, Сергий, не имея права на ошибку, должен был поступать по «правде Божией», чтобы вести людей к «вечному спасению»… Легла на него и другая сложная и ответственная роль — предстательствовать перед государством за всю церковь.
Избрание патриарха Московского воспринято было с одобрением не только в Советском Союзе миллионами верующих, но и большинством зарубежных автокефальных православных и иных христианских церквей. Поздравительные послания по случаю своего избрания Сергий получил от патриархов Константинопольского, Александрийского и Антиохийского. Эти свидетельства восстановления, пока заочно, связей с зарубежными религиозными центрами давали надежду, что в самом ближайшем будущем станут возможны и посещения Москвы главами и делегациями христианских церквей, и поездки делегаций Русской церкви за рубеж.
Первой за многие годы иностранной церковной делегацией, посетившей СССР, стала делегация англиканской церкви: архиепископ Йоркский доктор С. Ф. Гарбет, священники Ф. Г. Хаус и Г. М. Уаддамс[229]. За те десять сентябрьских дней 1943 года, в течение которых делегация была в Советском Союзе, ее члены встречались с патриархом и иерархами Русской церкви, посещали московские церкви, участвовали в богослужениях в кафедральном соборе, выезжали в Ново-Иерусалимский монастырь в городе Истре и в село Коломенское. Делегацию интересовали различные аспекты религиозной жизни в СССР, будь то наличие действующих церквей, восстановление разрушенных и открытие новых храмов, мобилизация духовенства в армию, возможность изучения религии в школах, наличие духовных учебных заведений и открытых монастырей, деятельность «Живой церкви».
На прощальной встрече с патриархом Сергием архиепископ Йоркский С. Ф. Гарбет, выражая благодарность за гостеприимство, пригласил делегацию Русской церкви посетить Великобританию. Говоря о своих впечатлениях от Москвы, состоявшихся встречах и возрождающейся церковной жизни, он заявил: «По приезде в Англию меня будут осаждать корреспонденты, они будут спрашивать меня: „Есть ли в России свобода отправления религиозного культа“, и я отвечу, что, безусловно, да»[230].
Так и произошло. По возвращении архиепископ С. Ф. Гарбет неоднократно выступал публично и на страницах печатных изданий, делясь своими впечатлениями о церковной жизни в СССР. В одной из статей он писал: «Не может быть никакого сомнения в том, что церковная служба ничем не ограничена. Православные священнослужители говорили нам об этом со всей категоричностью. Сталин является мудрым государственным деятелем, который сознает, что Церковь больше не поддерживает старый режим, она лояльно принимает существующий строй, она душой и телом стала помогать общенародному делу, она возносит молитвы и трудится во имя победы, и сделала она это сразу, без малейших колебаний, в первый же день, как была объявлена война»[231].
229
См.: Пребывание делегации Англиканской церкви в Москве //Журнал Московской патриархии. 1943. № 2. С. 18–23;