В ноябре 1943 года на рассмотрение Совнаркома был внесен разработанный советом проект постановления «О порядке открытия церквей». 28 ноября он был принят. Сложилась своеобразная комбинированная система рассмотрения и принятия решения по вопросам открытия церквей, в которой все же начальное и самое главное решение о приеме к рассмотрению заявлений верующих осталось за местными органами власти. Хотя уполномоченные и принимали непосредственное участие в предварительной работе по рассмотрению заявлений граждан, но не обладали необходимыми полномочиями для пересмотра или отмены решений местных органов власти. Таким образом, большая часть заявлений не доходила до совета и влиять на их судьбу он не мог.
Новый порядок открытия церквей, изложенный в постановлении правительства СССР, предполагал и возможность участия в разрешении этих проблем епархиальных архиереев. Епископы могли принимать от верующих заявления об открытии церквей и самостоятельно определять, какие из них необходимо поддержать. В этом случае они передавали их уполномоченным. Свои предложения об открытии церквей высказывал и патриарх Сергий при встречах с Карповым. В частности, по его просьбе рассматривались вопросы об открытии церквей в Удмуртской АССР, в Арзамасе Горьковской области, в Ташкенте и других местах.
В соответствии с новым порядком открытия церквей совет уже в феврале — марте 1944 года представил в Совнарком список более полусотни церквей, открытие которых он поддерживал: в Архангельской, Горьковской, Ивановской, Кировской, Курской, Молотовской, Московской, Новосибирской, Тамбовской, Сталинградской, Челябинской областях, во Владивостоке и в Узбекской ССР.
Как и предполагалось, поток заявлений возрастал, возрастала и настойчивость верующих, тогда как количество открываемых церквей оставалось весьма незначительным — менее половины от числа просимых верующими. Нельзя не отметить, что Карпов относился к этому весьма встревоженно, считая, что процент удовлетворенных заявлений должен быть более высоким. Поскольку совет не мог «приказать» или «обязать» местные власти увеличить число открываемых церквей, его председатель прибегал к своеобразной форме «давления» на Молотова, обрушивая на него цифры, факты и подталкивая к «нужному» решению. Так, во время их встречи в мае 1944 года, после обширного доклада Карпова о ходе рассмотрения обращений граждан об открытии церквей, Молотов сказал то, что от него и ждал председатель совета: «Вопросы об открытии церквей нужно будет рассматривать посмелее и, соответственно, проориентировать места через своих уполномоченных, а в нужных случаях переговорить от имени СНК с председателями Совнаркомов республик и с председателями обл(край)исполкомов»[256].
Статистика за первое полугодие 1944 года тоже не радовала. В совет поступило 3045 ходатайств. Из таблицы, составленной по данным совета, видны те области, которые были «лидерами» в этом процессе:
Учитывая, что за каждым из заявлений стояли подписи десятков, сотен, а иногда и тысяч верующих, следует признать, что обращения об открытии церквей были настойчивыми и массовыми. Из общего числа поступивших заявлений край(обл)исполкомами рассмотрено было 1432, из которых отклонено — 1280, а принято всего 152 решения об открытии церквей.
В Марийской АССР, в Пензенской, Саратовской, Тамбовской и Тульской областях почти все обращения верующих отклонялись. Нередко делалось это грубо, с оскорблением чувств верующих и даже с помощью обмана. Например, в Курской области в Октябрьском районе Жерновецкий сельсовет в качестве условия открытия церкви выставил верующим требование бесплатно отремонтировать помещение сельсовета и клуба. Верующие выполнили полный ремонт обоих зданий, но в возвращении церкви им было отказано.
Нередко такое отношение властей к просьбам верующих толкало их на действия без регистрации. И количество подобных религиозных общин из месяца в месяц возрастало, подчас существенно превышая количество зарегистрированных православных общин, тем самым осложняя обстановку в регионах и между верующими и местными органами власти.