(Пс. 50:18, 19)
Хотя Давид пал, Господь поднял его. Теперь он был теснее связан с Богом и ближними, чем до падения. В радости спасения своего он пел:
"Но я открыл Тебе грех мой и не скрыл беззакония моего; я сказал: "исповедаю Господу преступления мои", и Ты снял с меня вину греха моего... Ты - покров мой; Ты охраняешь меня от скорби, окружаешь меня радостями избавления".
(Пс.31:5- 7)
Многие считают Бога несправедливым, ибо Он пощадил Давида, вина которого была столь велика, и в то же время отверг Саула, который, по их мнению, не был так виновен. Но Давид смирился, исповедал свой грех, а Саул отверг обличения и ожесточил свое сердце в нераскаянии.
Эта история из жизни Давида исполнена великого значения для кающегося грешника. Это одна из самых ярких иллюстраций, показывающих нам битвы и искушения, выпадающие на долю человека, истинное раскаяние перед Богом и веру в Господа нашего Иисуса Христа. Во все века этот пример является источником ободрения для тех, кто согрешил и изнемогает под бременем своей вины. Тысячи детей Божьих, которые согрешили и впали в отчаяние, вспоминая о том, как искреннее раскаяние и исповедание Давида было принято Богом, и невзирая на то, что он понес наказание за свое беззаконие, обретали бодрость, раскаивались и стремились вновь идти путем заповедей Божьих.
Всякий, кто после обличения Богом смиряет свою душу исповеданием и раскаянием, как это сделал Давид, может быть уверен, что для него есть надежда. Господь никогда не покинет истинно раскаявшуюся душу. Он обещает: "Разве прибегнет к защите Моей, и заключит мир со Мною? тогда пусть заключит мир со Мною" (Ис. 27:5). "Да оставит нечестивый путь свой и беззаконник помыслы свои, и да обратится к Господу, и Он помилует его, и к Богу нашему, ибо Он многомилостив" (Ис. 55:7 - выделено автором).
Глава 72
ВОССТАНИЕ АВЕССАЛОМА
Эта глава основана на Второй книге Царств 13-19 гл.
"Он должен заплатить вчетверо" - так гласил приговор, который невольно вынес себе Давид, слушая пророка Нафана, и этот приговор должен был исполниться. Четверым его сыновьям предстояло погибнуть, и каждый из них умер за грех своего отца.
Постыдное преступление своего первенца Амнона Давид оставил без наказания и обличения. Прелюбодеяние каралось смертью, а противоестественность греха Амнона удваивала его вину. Но Давид, сознавая себя виновным, не смог по справедливости наказать преступника. В течение двух лет Авессалом, законный попечитель своей родной сестры, с которой так жестоко обошлись, вынашивал в сердце чувство мести, чтобы в конце концов при удобном случае ударить наверняка. На празднике, где присутствовали царские сыновья, пьяный Амнон, виновный в кровосмешении, был убит по приказу своего брата.
Двойное наказание постигло Давида. Он получил страшное известие, что "Авессалом умертвил всех царских сыновей и не осталось ни одного из них. И встал царь, и разодрал одежды свои, и повергся на землю, и все слуги его, предстоящие ему, разодрали одежды свои".
Царские сыновья в тревоге возвратились в Иерусалим, рассказав царю, что убит только Амнон, и "царь и все слуги его плакали очень вел-иким плачем". Авессалом же убежал к Фалмаю, царю гессурскому, отцу своей матери.
Как и другие сыновья Давида, Амнон жил в атмосфере вседозволенности. Он стремился удовлетворить каждую свою прихоть, не считаясь с требованиями Божьими. Господь долго терпел этого великого грешника. Два года ему были даны для того, чтобы он мог раскаяться, но Амнон продолжал грешить и так и погиб, не обратившись, обреченный в свое время предстать перед страшным судом Божьим.
Давид пренебрег своим долгом покарать Амнона. Неверность царя и отца, непокаяние сына стали причиной того, что Бог позволил развиваться событиям естественным путем и не удерживал Авессалома. Когда родители или правители пренебрегают своим долгом наказать беззаконие, тогда Бог Сам берется за это дело. Он перестает сдерживать приспешников сатаны, так что образуется цепь обстоятельств, которые грехом наказывают грех.
Пагубные последствия несправедливого попустительства Давида Амнону не исчерпались на этом, ибо с той поры началось отчуждение между Авессаломом и отцом. После бегства Авессалома в Гессур Давид чувствовал, что преступление его сына должно быть как-то наказано, поэтому он и не позволил ему вернуться в Иерусалим. Однако неразрешимые проблемы, с которыми пришлось столкнуться царю, от этого не уменьшились, и вскоре, вопреки ожиданиям, обострились. Авессалом, энергичный, честолюбивый и беспринципный, будучи отстранен от участия в государственных делах, вскоре затеял опасные мероприятия.
К концу второго года Иоав решил примирить отца с сыном. С этой целью он воспользовался услугами женщины из Фекои, которая была известна своей мудростью. Наученная Иоавом, женщина представилась царю как вдова, для которой единственным утешением и опорой в жизни были два сына. Во время ссоры один из них убил другого, и теперь все родственники требовали, чтобы сын, оставшийся в живых, жизнью заплатил за кровь брата своего. "И так, - сказала мать этих сыновей, - они погасят остальную искру мою, чтобы не оставить мужу моему имени и потомства на лице земли". Сердце царя тронула мольба женщины, и он обещал, что окажет ее сыну царское покровительство.
Заручившись обещанием, что молодой человек останется в живых, женщина умолила царя снисходительно выслушать ее и сказала ему, что своими словами царь "обвинил себя самого", что и по его вине не возвращается изгнанник домой. Ибо, сказала она, "мы умрем, и будем как вода, вылитая на землю, которую нельзя собрать; но Бог не желает погубить душу, и помышляет, как бы не отвергнуть от Себя и отверженного" (выделено автором). Это нежное и трогательное выражение любви Божьей к грешнику, исходящее от такого черствого и грубого воина, каким был Иоав, красноречиво свидетельствует о глубоком знании израильтянами великих истин плана спасения. Царь, сам нуждаясь в Божьей милости, не мог противиться этой просьбе. Иоаву было дано повеление: "Пойди же, возврати отрока Авессалома".
Авессалому разрешили вернуться в Иерусалим, но он не должен был появляться в царском дворе и встречаться с отцом. Давид начал понимать пагубные последствия своего снисходительного отношения к детям, и несмотря на то, что он так глубоко любил своего красивого и одаренного сына, он чувствовал необходимость показать и Авессалому, и народу свое отвращение к совершенному преступлению. Авессалом прожил в своем доме два года, но был отстранен от двора. Сестра, жившая с ним, постоянно напоминала ему о его непоправимом горе. Народ же видел в Авессаломе не преступника, а героя. И пользуясь этим, он начал завоевывать сердца людей. Его внешность вызывала восхищение. "Не было во всем Израиле мужчины столь красивого, как Авессалом, и столько хвалимого, как он; от подошвы ног до верха головы его не было у него недостатка". Неразумие проявил отец, оставляя честолюбивого, порывистого, пылкого Авессалома в немилости в течение двух лет. Решение Давида не допускать к себе Авессалома привело к тому, что народ стал сочувствовать Авессалому.
Всегда помня свой грех нарушения Закона Божьего, Давид чувствовал себя скованным. Прежде смелый и решительный, он стал неуверенным и подавленным. Его влияние в народе значительно ослабело. И все это, вместе взятое, благоприятствовало планам его бессердечного сына.
Хотя благодаря Иоаву Авессалом снова был допущен к царю, он, невзирая на кажущееся примирение, продолжал вынашивать честолюбивые замыслы. Имея колесницы, коней и пятьдесят скороходов, он возомнил себя едва ли не царем. В то время как царь испытывал все большую склонность к уединению и замкнутой жизни, Авессалом всеми силами старался расположить к себе людей.
Безразличие и нерешительность Давида распространились и на его подчиненных, небрежность и медлительность отличали работу правосудия. Авессалом искусно использовал в свою пользу каждый случай недовольства. День за днем этот молодой человек с благородной и привлекательной внешностью садился у ворот города, где собирались люди со своими прошениями и жалобами. Он шел в толпу, выслушивал обиженных, сочувствовал горю и выражал свое сожаление по поводу бездеятельности царских вельмож. Вникая, например, в дело какого-нибудь человека, Авессалом говорил: "Вот дело твое доброе и справедливое, но у царя некому выслушать тебя". И добавлял при этом: "О, если бы меня поставили судьею в этой земле! ко мне приходил бы всякий, кто имеет спор и тяжбу, и я судил бы его по правде. И когда подходил кто-нибудь поклониться ему, то он простирал руку свою, и обнимал его и целовал его".