Хотя для фараона и унизительно было, невзирая на множество гадателей и мудрецов своего царства, обращаться к чужеземцу, да еще и к рабу за истолкованием сна, но он был готов воспользоваться услугами кого угодно, только бы обрести душевный покой. Немедленно послали за Иосифом. Сбросив с себя тюремное платье, Иосиф побрился и постригся, ибо за время пребывания в тюрьме у него сильно отросли волосы. После этого его повели к царю.
"Фараон сказал Иосифу: мне снился сон, и нет никого, кто бы истолковал его, а о тебе я слышал, что ты умеешь толковать сны. И отвечал Иосиф фараону, говоря: это не мое; Бог даст ответ во благо фараону". Отвечая царю, Иосиф обнаружил свою скромность и веру в Бога. Он смиренно отрекся от чести обладания высшей мудростью, говоря: "Это не мое". Только Господь может изъяснить эти тайны.
Тогда фараон рассказал свои сны: "Мне снилось: вот, стою я на берегу реки. И вот, вышли из реки семь коров тучных плотию и хороших видом; и паслись в тростнике. Но вот, после них вышли семь коров других, худых, очень дурных видом и тощих плотию; я не видывал во всей земле Египетской таких худых, как они. И съели тощие и худые коровы прежних семь коров тучных. И вошли тучные в утробу их, но не приметно было, что они вошли в утробу их. Они были так же худы видом, как и сначала. И я проснулся. Потом снилось мне: вот, на одном стебле поднялись семь колосьев полных и хороших. Но вот, после них выросло семь колосьев тонких, тощих и иссушенных восточным ветром. И пожрали тощие колосья семь колосьев хороших. Я рассказал это волхвам, но никто не изъяснил мне".
"Сон фараонов один, - сказал Иосиф, - что Бог сделает, то Он возвестил фараону... Вот, наступает семь лет великого изобилия во всей земле Египетской. После них настанут семь лет голода; и забудется все то изобилие в земле Египетской, и истощит голод землю, и неприметно будет прежнее изобилие на земле, по причине голода, который последует, ибо он будет очень тяжел. А что сон повторился фараону дважды, это значит, что сие истинно слово Божие, и что вскоре Бог исполнит сие. И ныне да усмотрит фараон мужа разумного и мудрого, и да поставит его над землею Египетскою. Да повелит фараон поставить над землею надзирателей и собирать в семь лет изобилия пятую часть с земли Египетской. Пусть они берут всякий хлеб этих наступающих хороших годов, и соберут в городах хлеб под ведение фараона в пищу, и пусть берегут. И будет сия пища в запас для земли на семь лет голода, которые будут в земле Египетской, дабы земля не погибла от голода".
Объяснение было настолько разумным и логичным, а совет, данный Иосифом, таким здравым и мудрым, что достоверность его не вызывала никаких сомнений. Но кому можно доверить исполнение этого плана? От правильности выбора зависела жизнь народа. Это сильно обеспокоило царя, и какое-то время вопрос о назначении на столь ответственную должность обсуждался при дворе. От виночерпия правитель узнал о мудрости и благоразумии Иосифа, когда тот был надзирателем в тюрьме; было очевидно, что он обладает незаурядными организационными способностями. Виночерпий, стыдясь прежней неблагодарности, теперь тепло отзывался о своем благодетеле, старался загладить свою вину перед ним. Дальнейшие расспросы царя об Иосифе подтвердили слова виночерпия. Во всем царстве только Иосиф был наделен мудростью, чтобы указать на опасность, угрожающую царству, и принять меры, необходимые для ее предотвращения; и царь нашел, что никто, кроме Иосифа, не осуществит предлагаемые планы. Было очевидно, что он наделен Божественной силой и что среди царских служителей невозможно найти никого, кто сумел бы так благоразумно управлять делами государства в это тяжелое время. То, что он еврей и раб, было несущественным в сравнении с его очевидной мудростью и здравым суждением. "Найдем ли мы такого, как он, человека, в котором был бы Дух Божий?" - сказал царь своим советникам.
Решение было принято, и Иосифа известили об этом, неожиданном для него назначении. "Так как Бог открыл тебе все сие, то нет столь разумного и мудрого, как ты; ты будешь над домом моим, и твоего слова держаться будет весь народ мой; только престолом я буду больше тебя". Затем фараон облек Иосифа знаками отличия его высокого положения. "И снял фараон перстень свой с руки своей, и надел его на руку Иосифа; одел его в виссонные одежды, возложил золотую цепь на шею ему; велел везти его на второй из своих колесниц и провозглашать пред ним: преклоняйтесь!"
"Поставил его господином над домом своим и правителем над всем владением своим, чтобы он наставлял вельмож его по своей душе и старейшин его учил мудрости" (Пс. 104:21, 22). Из темницы Иосиф был вознесен на пост управителя всей земли Египетской. Это была очень почетная должность, однако и тут подстерегали трудности и опасности. Тот, кто находится на высоком посту, не в состоянии избежать ловушек. Подобное тому, когда буря не причиняет никакого вреда скромным цветам долины, но в то же время с корнем вырывает величественные деревья на вершинах гор, происходит иногда с теми, кто сохранял верность Господу, занимая скромное положение, но, достигнув славы и земного успеха, стал жертвой искушений. Но Иосиф и в дни благоденствия был такой же, как во времена несчастья. Он был так же верен Богу во дворце фараона, как и в темнице. Оставаясь все же чужеземцем в языческой земле, разлученный со своими родными - приверженцами Господа, он искренно верил, что Божественная рука направляет его и, всегда полагаясь на Бога, исправно выполнял свои обязанности. Благодаря Иосифу и царь, и его советники задумались об истинном Боге; и хотя они оставались идолопоклонниками, но научились уважать принципы, руководившие жизнью поклонника Иеговы.
Откуда у Иосифа такая твердость, честность и мудрость? С самых ранних лет он научился повиноваться более голосу долга, нежели своим желаниям. Честность, детская вера, благородство натуры юноши принесли достойные плоды в зрелом возрасте. Непорочная и незатейливая жизнь способствует развитию и физических, и умственных сил. Общение с Богом через общение с Его творением, размышления над величественными истинами, данными наследникам веры, возвышали и облагораживали его духовную природу, расширив и укрепив разум, как никакое другое образование не могло бы этого сделать. Честное отношение к обязанностям в любом положении, начиная с самого низкого и до самого высокого, сделало Иосифа способным осуществить свое высочайшее предназначение. Тот, кто живет в гармонии с волей Творца, разовьет в себе честный, благородный характер. "Страх Господень есть истинная премудрость, и удаление от зла - разум". (Иов. 28:28).
Только немногие понимают влияние мелочей на становление личности. Все, что мы делаем, имеет значение. Различные обстоятельства, в которых мы ежедневно оказываемся, посланы нам для того, чтобы испытать нашу верность и подготовить к выполнению больших задач. Принципиальность, проявленная в обыденной жизни, приучает человека ставить требование долга выше собственных желаний и склонностей. Душа, воспитанная таким образом, не будет колебаться между добром и злом, подобно тростнику, который ветер сгибает в любую сторону. Такие люди верны своему долгу, ибо они воспитали в себе привычку к верности и правдивости. Честно исполняя самое незначительное дело, они обретают силу для больших свершений.
Честность дороже золота Офирского. Без нее никто не сможет подняться до высокого положения. Такая черта характера не передается по наследству. Ее невозможно приобрести за деньги. Высокая нравственность и прекрасные душевные качества - не случайная находка. Самые выдающиеся способности теряют свою ценность, если они не совершенствуются. Формирование благоразумного характера - дело всей жизни. Его приобретают в результате настойчивых и упорных стараний. Бог предоставляет возможности, успех же зависит от того, как они будут использованы.
Глава 21
ИОСИФ И ЕГО БРАТЬЯ
Эта глава основана на Книге Бытие 41:54-56; 42-50 гл.
С началом урожайных лет развернулись приготовления к надвигающемуся голоду. Под руководством Иосифа соорудили огромные склады во всех главных городах Египта, применяя необходимые меры для сохранения щедрого урожая. Так продолжали поступать в течение семи лет изобилия, пока не собрали в хранилищах столько хлеба, что уже перестали считать его.