“Как отличился сегодня царь Израилев, обнажившись сегодня пред глазами рабынь рабов своих, как обнажается какой-нибудь пустой человек!”
Давид чувствовал, что Мелхола выражала презрение к служению Божьему, и потому сурово ответил ей: “Пред Господом, Который предпочел меня отцу твоему и всему дому его, утвердив меня вождем народа Господня, Израиля, – пред Господом играть и плясать буду; и я еще больше уничижусь, и сделаюсь еще ничтожнее в глазах моих, и пред служанками, о которых ты. говоришь, я буду славен”. К обличению Давида и Господь присоединил Свое наказание. За гордость и высокомерие “у Мелхолы… не было детей до дня смерти ее”.
Торжественная церемония, которая сопровождала перемещение ковчега, произвела глубокое впечатление на израильтян, пробуждая в них неподдельный интерес к священному служению и заставляя с новой силой ощутить любовь к Иегове. Давид старался всеми средствами, какие только были в его власти, углубить эти чувства. Пение псалмов составляло часть религиозного служения, и Давид сочинял псалмы не только для священников, которые пели их во время служения в скинии, но и для обычных людей, чтобы они могли с пением шествовать к жертвеннику Израиля во время ежегодных праздников. Это оказало сильнейшее воздействие на людей и привело к тому, что они оставили идолопоклонство. Многие окружающие народы, наблюдая за процветанием израильтян, все чаще задумывались о Боге, Который совершил такие великие дела для Своего народа.
Скиния, построенная Моисеем, со всеми ее принадлежностями, за исключением ковчега, все еще находилась в Гизе. Давид намеревался сделать Иерусалим общенародным религиозным центром. Для себя он построил дворец и чувствовал, что не подобает ковчегу Божьему находиться в шатре. Он решил возвести для него храм, великолепие которого служило бы свидетельством того, что ираильтяне дорожат честью, оказанной им постоянным присутствием Иеговы, их Царя. Поделившись своим замыслом с пророком Нафаном, он получил ободряющий ответ: “Все, что у тебя на сердце, иди, делай; ибо Господь с тобою” (2 Цар. 1:3).
Но в ту же самую ночь Господь сообщил Нафану Свое повеление царю. Давид лишался преимущества построить храм, но милость Божья была обещана ему, его потомству и Израильскому царству: “Так говорит господь Саваоф: Я взял тебя от стада овец, чтобы ты был вождем народа Моего, Израиля; и был с тобою везде, куда ни ходил ты, и истребил всех врагов твоих пред лицем твоим, и сделал имя твое великим, как имя великих на земле. И Я устрою место для народа Моего, для Израиля, и укореню его, и будет он спокойно жить на месте своем, и не будет тревожиться больше, и люди нечестивые не станут более теснить его, как прежде”.
Так как Давид желал построить дом для Бога, ему было дано обетование: “И Господь возвещает тебе, что Он устроит тебе дом…Я восставлю после тебя семя твое… Он построит дом имени Моему, и Я утвержу престол царства его на веки”.
Было также объяснено, почему Давиду нельзя. строить храм. “Ты пролил много крови и вел большие войны; ты не должен строить дома имени Моему… Вот, у тебя родится сын: он будет человек мирный; Я дам ему покой от всех врагов его кругом: посему имя ему будет Соломон [мирный]. И мир и покой дам Израилю во дни его. Он построит дом имени Моему” (1 Пар. 22:8-10).
Хотя и не суждено было осуществиться самому заветному желанию его сердца, Давид с благодарностью принял эту весть. “Кто я, Господи, Господи, – воскликнул он, – и что такое дом мой, что Ты меня так возвеличил! И этого еще мало показалось в очах Твоих, Господи мой. Господи; но Ты возвестил еще о доме раба Твоего вдаль!” – и он возобновил свой завет с Богом.
Давид знал, что возведение храма прославило бы его имя и его царство, но был готов подчиниться воле Божьей. Такая благодарность и покорность редко встречаются среди христиан. Как часто уже немолодые люди мечтают совершить что-либо великое, к осуществлению чего они не способны! Провидением Божьим им дается понять, как Он это сделал в случае с Давидом, что деяние, которое они хотят совершить, поручается не им. Возможно, они должны только приготовить путь, по которому пойдет другой. Но вместо того чтобы с благодарностью покориться Божественному повелению, многие, чувствуя себя отверженными и ненужными, опускают руки, рассуждая так: если нельзя выполнить желанную работу, значит, не будем делать ничего. Другие с отчаянной решимостью хватаются за дела, выполнить которые они не в состоянии, и тщетно стараются совершить то, к чему они не способны, пренебрегая тем, что они могли бы сделать. Из-за этого непослушания более значительная работа наталкивается на препятствия или становится тщетной.
Давид, заключая союз, клялся Ионафану, что когда обезопасит себя от врагов, то окажет милость дому Саула. Пребывая в довольстве, но помня о своем обещании, царь спросил: “Не остался ли еще кто-нибудь из дома Саулова? я оказал бы ему милость ради Ионафана”. Ему сказали о Мемфивосфее, сыне Ионафана, который был хром с детства. Во время поражения Саула филистимлянами в долине Изреельской няня, пытаясь укрыть ребенка, случайно уронила его, и он остался калекой. Давид позвал молодого человека к себе во дворец и оказал ему радушный прием. Сыну Ионафана были возвращены владения Саула для содержания его дома, и предоставлено право быть постоянным гостем царя и ежедневно обедать за царским столом. Наслушавшись врагов Давида, Мемфивосфей с предубеждением относился к нему – как к узурпатору, но оказанный царем радушный прием и его неизменная доброта завоевали сердце юноши, он сильно привязался к Давиду и, подобно своему отцу Ионафану, чувствовал, что вся жизнь его принадлежала тому, кого Бог избрал быть царем Израиля.
После воцарения Давида народ долгое время наслаждался миром. Окружающие племена, видя мощь и сплоченность Израильского государства, считали благоразумным воздерживаться от открытой вражды, и Давид, занимаясь упорядочением и благоустройством своего царства, отдыхал от военных действий. Тем не менее в конце концов он начал войну с прежними врагами Израильского народа – филистимлянами и моавитянами и, одержав победу над ними, сделал их своими данниками.
Затем против Израильского царства образовался мощный союз окружающих народов, что послужило причиной величайших войн и побед Давида и укрепило его могущество. Давид не давал никакого повода своим противникам столь решительно выступать против него. Но они сделали это из зависти к его возросшему могуществу. Этому благоприятствовали следующие обстоятельства.
До Иерусалима дошли слухи о смерти Нааса, аммонитского царя, который в свое время оказал милость Давиду, когда тот бежал, спасаясь от ярости Саула. Желая выразить признательность за доброту, проявленную в тяжелое для него время, Давид послал послов со словами соболезнования к Аннону, сыну и наследнику аммонитского царя. “И сказал Давид: окажу я милость Аннону, сыну Наасову, за благодеяние, которое оказал мне отец его”.
Но его доброе намерение было истолковано ложно. Аммонитяне ненавидели истинного Бога и были лютыми врагами Израиля. Кажущаяся доброта Нааса к Давиду была вызвана только ненавистью к Саулу, израильскому царю. Соболезнование Давида было ложно истолковано приближенными Аннона. Они сказали Аннону, господину своему: “Неужели ты думаешь, что Давид из уважения к отцу твоему прислал к тебе утешителей? не для того ли, чтобы осмотреть город, и высмотреть в нем, и после разрушить его, прислал Давид слуг своих к тебе?” Полвека назад по совету своих приближенных Наас предъявил жителям Иависа Галаадского, когда они, осажденные аммонитянами, просили мира, бесчеловечное условие. Наас потребовал, чтобы каждому из них выкололи правый глаз. Аммонитяне все еще живо помнили, как израильский царь разрушил их жестокое намерение и спас народ, который они хотели поработить и искалечить. Ненависть к Израилю продолжала жить в их сердцах. Они не имели понятия о духе великодушия, который побудил Давида к сочувствию. Когда сатана овладевает мыслями людей, он возбуждает в них зависть и подозрение, руководствуясь которыми, они будут ложно истолковывать самые лучшие намерения. Послушав своих советников, Аннон принял послов Давида за соглядатаев, насмеялся над ними и оскорбил их.