Махнув рукой, Юний решил все же отправиться домой и, сокращая путь, свернул в узенький переулок, темный и грязный… И сразу едва не получил по голове чем-то тяжелым, хорошо - вовремя пригнулся. А когда разогнулся, в руке уже был гладиус, с которым Рысь не расставался. С усмешкой посмотрев на три темные фигуры, Юний, ни слова не говоря, напал первым. Те, крепкие молодые парни, видимо, не ожидали такой прыти, поскольку даже не сумели приготовиться к защите - ближайшего к себе Рысь ранил в руку, другому раскромсал бок, а третьему - щеку.
- Я мог бы легко убить вас, - со сноровкой гладиатора выбив из рук нападавших ножи, сквозь зубы процедил Юний. - И, клянусь Юпитером, сделаю это, если ты и ты, - он кивнул крайним, - не уберетесь отсюда!
Кто-то из парней глухо зарычал, и Рысь с усмешкой качнул клинком:
- Не советую бросаться в драку, она будет для вас последней! Ну, вы еще здесь?! Тогда я сейчас же отрежу вам уши! - Он снова сделал резкий выпад, и парни со всех ног бросились прочь из проулка.
- Эй, эй, куда вы?! - жалобно закричал третий, пониже и послабее других. Он-то сейчас и нужен был Юнию - поговорить.
- А ну, повернись лицом к стене, - приказал Рысь.
- Зачем? Ой…
Юний, не церемонясь, ткнул парня острием меча в спину и, заставив упереться руками, обыскал, выхватив из-за пояса еще один нож и деньги.
- Один, два… четыре… Десять ассов. Негусто! - Рысь почти на ощупь пересчитал деньги и разрешил: - Поворачивайся!
Взяв парня под руку, он прикрыл меч плащом, устремив острие разбойнику в бок.
- А вот теперь идем, - глухо сказал Юний. - Если твои дружки попытаются тебя освободить, я немедленно убью и тебя, и их. Но тебя, естественно, первым. Шагай, чего встал?
Парень неохотно тронулся в путь. Нет, похоже, дружки решили бросить своего незадачливого сообщника на произвол судьбы - на быстро пустевших улицах никого видно не было, кроме нескольких поспешавших домой торговцев-разносчиков да десятка воинов, по всей видимости, направлявшихся на караульную службу. Пристроившись за воинами, Юний повел пленника до ближайшей корчмы, где потребовал у хозяина отдельное помещение.
- Желаете любить друг друга без помех? - понятливо осклабился тот. - У меня тоже найдутся красивые мальчики. Прислать?
- Не сейчас, - поморщился Рысь. - Вели, чтобы нам не мешали.
Он швырнул хозяину пару денариев.
- О, конечно, конечно, - приложив руки к груди, поклонился тот. - Никто вам не помешает, клянусь. Вот, поднимайтесь по этой лестнице.
Разбойник замешкался, и Рысь подтолкнул его в спину. Поднявшись по крутой лестнице, они очутились в довольно просторном помещении, забранном пушистыми коврами и бархатными шторами. Оно было обставлено как обычный триклиниум, то есть обеденный зал: небольшой столик, подставки для кувшинов с вином, три ложа, стоявших под углом друг к другу. Потрескивая, горели светильники, стоявшая в углу жаровня источала тепло и благовония.
- Садись и рассказывай. - Выпроводив хозяина, Рысь кивнул на ложе. - Да-да, рассказывай, или ты думаешь, что я привел тебя сюда для чего-то другого?
Послушно усевшись, парень испуганно посмотрел на своего пленителя:
- А что рассказывать-то?
Юний неожиданно расхохотался:
- Не думай, меня вовсе не интересует твое имя и имя твоего рода. Несомненно, это рыжий Квинтилий подослал вас меня убить?
- Не убить, - покачал головой пленник. - Всего лишь намять бока.
- Всего лишь? - Рысь хохотнул. - Ну, что? Намяли? Как вы меня выследили?
- Показал Квинтилий. Там, после суда. Мы ведь его ждали.
- Ах, понятно. А что, ты этого Квинтилия хорошо знаешь?
- Да, сказать по правде, не очень, клянусь Вотаном…
- Кем-кем?
- Я ведь из хавков, а Вотан - один из наших древних богов.
Рысь хохотнул:
- Видно по говору, что ты из германцев, - говоришь, словно мешки во рту ворочаешь.
- Я хорошо знаю язык римлян! - обиженно воскликнул парень.
На вид ему было лет шестнадцать, а может, и пятнадцать, и восемнадцать, во всяком случае - до двадцати. Да, вряд ли этот юнец имел какое-нибудь собственное дело, скорее всего, был у кого-нибудь на подхвате, да хоть у того же Квинтилия. Или нет, Квинтилий, судя по всему, редкостный идиот, дурачина, именно что дубина, как его обозвал судья. За всей этой шайкой, вероятно, стоит кто-то более ловкий. Хотя очень может быть, что и шайки-то никакой нет, так, балуются ребята по молодости да по дурости.
- Квинтилий богат? - Юний разлил по бокалам стоявшее на подставке вино.
- Богат? - парень покачал головой. - Нет, не думаю.
- Чего же он так легко разбрасывается сестерциями, дубовая голова?
- А, не знаю, - юный разбойник безразлично мотнул головой, - он не рассказывал, чего там у них в корчме было с этим рыбником, а я не особо-то и спрашивал.
- Так он тоже из ваших, из хавков, этот Квинтилий?
- Его отец - сигамбр, а мать - римская шлюха, - презрительно усмехнулся юнец.
- А ты, я вижу, не иначе как царских кровей?! - поддел Рысь.
- Не царских, но и шлюх в нашем роду не было! - гордо ответил пленник. - И я, Адоберт из рода Гилдуина, никогда не посрамлю свой род, хотя от него уже почти никого не осталось.
- О! - усмехнулся Юний. - Что-то ты слишком осмелел, парень. Не стоит ли передать тебя в руки правосудия за покушение на убийство?
- Мы не хотели тебя убивать.
- А это ты будешь доказывать претору! Вряд ли он тебе поверит.
Адоберт с горечью усмехнулся, резким жестом смахнув с худого лица прядь длинных темно-русых волос. В светлых глазах его на миг промелькнуло презрение.