Ни Батлер, ни Хью, ни Джонсон не видели инспектора Даффа с его собеседником за поворачивавшим под прямым углом пролетом, но слышали голос последнего.
— Я вас спрашиваю, — орал инспектор в перерыве перед вторым куплетом, — что это такое?
— Это, инспектор, Общество старых грешников, — холодно отвечал голос, кажется, старшего официанта.
— Старых грешников? Я им сейчас покажу грешников!
— Позвольте напомнить, инспектор, вход в эту дверь запрещен. Председательствует сам мировой судья, мистер Стоунмен…
— О, слава всем святым! — шепнул Батлер, и глаза его вспыхнули, словно при виде открывающихся врат небесных. — Думаете, он заметет старика Стоуни за публичное исполнение непристойных песен?
— Сэр, сэр! — шептал обезумевший Джонсон. — Как нам отсюда выбраться? Они через секунду будут здесь!
— А, да. Не волнуйтесь.
Барристер оглянулся, стрельнул глазами и сразу же побежал вверх по лестнице — остальные за ним. Он рывком раздвинул тяжелые портьеры, открыв высокое окно, и величественно заявил:
— По пожарной лестнице, разумеется. На площадке вечно кто-нибудь торчит. — Батлер не без шума, заглушенного, правда, пением на нижнем этаже, открыл и поднял окопную раму. — Видите? — спросил он, ткнув пальцем.
К сожалению, пожарной лестницы за окном не оказалось.
— Гм, — хмыкнул адвокат.
Они стояли над густой пеленой тумана, стлавшегося внизу черно-белыми облаками. Кроме тумана, виднелось только слабое свечение вывески. Вдоль всей задней стороны здания отеля тянулся каменный карниз шириной всего дюймов восемнадцать. Конечно, по нему можно было бы добраться до пожарной лестницы, если б она не располагалась в тридцати футах справа.
Вновь зазвучал голос инспектора Даффа:
— Я вовсе вас не допрашиваю. Не имею полномочий. Просто спрашиваю…
— Номер для новобрачных находится этажом выше, инспектор. В самом начале коридора, вторая дверь…
С той минуты Хью Прентис всегда заявлял: если Патрик Батлер утверждает, будто что-либо существует, то знает, что оно существует.
— Видите пожарную лестницу? — спросил он. — За мной! Закройте кто-нибудь окно и задерните шторы. Скорей!
И без малейшего колебания шагнул за окно седьмого этажа.
Первая мысль, промелькнувшая в голове Хью: Батлеру где-то привиделась лестница, и он решил столь неординарным способом покончить с собой, — быстро улетучилась. Стоя лицом к стене и держась за нее, ирландец шагнул вправо по восемнадцатидюймовому каменному карнизу к подлинной пожарной лестнице.
И все же Хью, следящий за ним в окне, слегка дрогнул. Потом, разозлившись, как потревоженный шмель, выпрыгнул на карниз и поспешно побежал вдоль стены с поднятыми руками. Следовавший за ним Джонсон, рискованно балансируя на карнизе, стоял на коленях лицом к окну и плотно задергивал шторы. Ноги его торчали над клубами тумана. Чуть не сорвавшись вниз, он умудрился все же захлопнуть тугую створку.
Хью, во время войны проделывавший подобные трюки, оказался ловчее, чем думал. Очень хорошо, что улица внизу была не видна — практически на уровне поручня пожарной лестницы простиралось плотное черно-белое покрывало.
Впрочем, воображение порой выкидывает безобразные фокусы, когда перед тобой нет ни окон, ни оконных ручек.
На полпути к настоящей пожарной лестнице Батлер вдруг замер на месте.
Подумав, будто адвокат наткнулся на препятствие, Хью попробовал заглянуть через его плечо. Он инстинктивно отклонился назад, нерв в лодыжке дернулся, он пошатнулся, впав в полную панику, однако обрел равновесие и выправился, памятуя, что ни в коем случае не следует цепляться за гладкую бетонную степу.
— В чем дело? — выдавил он.
— А?
— Я спрашиваю: что случилось? Почему вы остановились?
— Задумался… О том, что было между страшным разбойником с большой дороги и девушкой с Баттеркап-Лейн.
— Я могу сказать, что будет с нами, — завопил Хью, — если вы станете размышлять об уличных балладах на высоте шестьдесят с лишним футов! Немедленно прекратите!
— Успокойтесь, мой мальчик. Не давайте воли своему английскому темпераменту. Мы почти добрались.
И действительно, через пару минут они должны были добраться.
Беглецы ориентировались, как на маяк, на мерцание света в большом, но плоховато видимом окне другого номера отеля. Это было тоже высокое окно, свет из которого падал на пожарную лестницу.
Лестница была встроена в стену приблизительно в двух футах выше окна. Металлические прутья ступеней мокро поблескивали, виднелись очертания вертикальных опорных конструкций и железных поручней.
Батлер дотянулся до поручня, перепрыгнул через него, напоминая в своем длинном черном пальто князя Дракулу, но только забыл, что обязательно нашумит.
Нога гулко топнула по металлической перекладине, отчего любой человек, находившийся за окном, закричал бы: «Грабитель!» Хуже того, на мокрых и скользких ступенях барристер качнулся направо, пошатнулся, потерял равновесие, влетел в открытое окно и упал прямо на пол чьего-то номера.
Хью тоже прыгнул через поручень и, приземлившись ловко, как кошка, крепко зажмурился в ожидании катастрофы. И услышал раскатистый адвокатский голос, обольстительно пророкотавший:
— Мадам, примите мои заверения в чисто случайном вторжении. Прежде чем вы закричите (чего я умоляю вас не делать), хочу сказать, что никогда в жизни не видывал такой чудной фигуры и более стройных ножек.
— О господи, — простонал Джонсон, дыша в шею Хью, — хозяин снова за свое…
— Хорошо, хорошо, — откликнулся тихий женский голос, — только уходите отсюда! Пожалуйста! Мой муж…
— Ах, имеется и муж? Вот чего я боялся. Какое-нибудь бездушное чудовище с фондовой биржи…
— Прошу вас!
Голова Батлера высунулась из-за оконных портьер, высоко задранная левая нога нащупала перекладину пожарной лестницы.
— Отступаю, — провозгласил он. — Но, как сказал один прославленный генерал, я вернусь.
Галантный эффект был несколько смазан тем фактом, что нога находилась почти на уровне его талии, а задыхавшийся Хью изо всех сил махал ему с лестницы. Батлер распрямился.
— А вот это лишнее, — очень сурово сказал он. — Оба следуйте за мной. Постарайтесь, пожалуйста, производить как можно меньше шума.
Спускаясь, они погружались в густой плотный туман, съеживаясь и оглядываясь при каждом повороте пожарной лестницы. Один этаж, два, три, четыре — больше никаких открытых или незанавешенных окон.
Внизу замелькали автомобильные фары, послышались слабые звуки, главным образом энергичные проклятия водителей, пытавшихся вывести машину стандартных размеров со стоянки, вмещающей только крошечный «остин».
Пройден был еще один темный этаж. Беглецы едва разглядели поднятую руку Батлера, который приказывал остановиться перед последним пролетом пожарной лестницы, висевшим параллельно тротуару.
— Теперь слушайте, — провозгласил он. — Как только мы втроем на него ступим и пролет под нашей тяжестью опустится, не прыгайте, пока я не начну звать полицию.
У Хью голова пошла кругом.
— Ясно, — пробормотал он. — Все-таки, может быть, не стоит звать полицию, которая и без того нас разыскивает?
Прищелкнув языком, барристер невозмутимо спросил:
— Дорогой друг, неужели вы разучились стратегически мыслить? Если инспектор Дафф случайно окажется сообразительным малым, то он непременно поставит кого-нибудь под пожарной лестницей, чтобы перекрыть возможный путь к бегству.