Спички, которыми я освещал наш путь, давно кончились, электролампы погасли сразу после обвала — видно, кабель перебило, и нам весьма вовремя попалась керосиновая лампа, которую кто-то позабыл в туннеле. Я зажег фитиль, стало чуть светлее.
Выбор был не слишком велик: либо возвратиться обратно к завалу и ждать, пока придет подмога, либо попытаться исследовать открывшийся ход. Вдруг он выведет нас наружу? По моим прикидкам, мы еще не слишком далеко удалились от поверхности, и вполне вероятно, что случившиеся обвалы открыли новые пути наружу, и, если мне повезет, я отыщу один из них.
Но мне не повезло. Мы шли и шли по узкому проходу, иногда настолько узкому, что приходилось протискиваться, обдирая бока и одежду. Потом ход опять раздвоился, и я вновь выбрал левое направление, а потом еще и еще раз.
Сейчас же я понял, что окончательно заблудился. Даже захоти я вернуться тем же путем, вряд ли это бы получилось. А Хорьков все нудел и нудел, чем сильно меня раздражал.
— Давайте пойдем назад? Я прошу! Я умоляю!
— Заткнись! — грубо прервал я его причитания.
Хорьков внезапно взвизгнул, попытался лягнуть меня и бросился бежать в обратном направлении. Я чуть не уронил лампу, едва удержав ее в руках, и так взбесился от осознания того факта, что сейчас мог остаться в полной тьме, что двумя прыжками настиг несчастного, сбил его на камни и немного помял ему бока серией крепких пинков.
— Не бейте, прошу!..
— Говори, мерзавец! Рассказывай все, что знаешь! Или убью! — еще один пинок придал большей уверенности моей угрозе.
— Я все расскажу, только не бейте…
Хорьков был полностью деморализован. Я не преминул этим воспользоваться, тут же начав задавать вопросы:
— Зачем убили Будникова?
Хорьков посмотрел на меня по-новому, глаза делопроизводителя забегали, но я наклонился над ним, поднес лампу так близко к его лицу, что видел каждую каплю пота на его бледном лице, но и он видел меня, и вид мой сильно его напугал.
— Кто вы? Зачем вы здесь?
— Молчать! Отвечать только на мои вопросы. Иначе будет очень больно!
— Я понял, понял, я все скажу! Будников? Он спрятал ключ, контакт с Хозяйкой прервался. Без ключа мы рискуем. Обвал — лишь следствие. Добыча сократилась в несколько раз. Жилы уходят, прячутся. Мы теряем огромные деньги. Власий Ипатьевич очень зол.
— А червь? Он откуда взялся?
— Какой червь?
— Там был червь, это он устроил обвал.
Хорьков, и так донельзя несчастный, совсем поник. Плечи его опустились, лицо застыло в бесконечно тоскливой гримасе.
— Червь… это был полоз, так его зовут местные. Он жил тут всегда. Хозяйка им управляет.
— Хозяйка? Кто она?
— Властительница гор, — голос Хорькова задрожал, — каменная дева, царица старых людей. А старые люди правят здесь всем. Их нельзя победить, с ними можно только договориться на тех условиях, что выгодны им. Будников мог, у него был ключ. Не спрашивайте, я не знаю, что это такое и где его найти, я лишь слышал это название.
— Кто такие старые люди? Откуда они взялись?
— Они — сила! Я их никогда не видел, с ними общается только Власий Ипатьевич… ну и Будников, он-то с ними первым и вышел на контакт. Но все местные знают: старые люди были всегда, испокон веков. Они были еще до того, как сюда пришли первые поселенцы. Живут они под землей и управляют недрами. Так говорят! Знают, где идут жилы, могут погубить, а могут и обогатить. Но то крестьянские сказки, которыми пугают детей. А кто они на самом деле не знает никто. Им многие служат, платят они щедро. Их глаза и уши повсюду…
— Какой интерес связывает «старых людей» и Морозова?
— Ну как же, это рудники. Они позволяют вести добычу, не губят рабочих, показывают лучшие жилы, не чинят препятствий… не чинили до недавнего времени… но с тех пор, как пропал ключ, все изменилось.
— Зачем им это?
— Я не знаю, честное слово! У них какой-то особый договор с Власий Ипатьевичем. Он что-то им пообещал, нечто очень для них важное. Но это все между ними, меня в такие вещи не посвящают.
— Что такое саркофаг?
— Не знаю, слышал лишь, что его нужно срочно доставить в Колумбиану. Но этим занимаются другие.
— Кто конкретно? Борис? Он человек Морозова?
— Откуда вы… — начал было Хорьков, но я с силой сжал его плечо, и он, скривившись от боли, намек понял. — Да, он решает приватные вопросы. Приказы ему отдает лично Власий Ипатьевич.
— А Финн? Он кто?
— Вы знаете Финна? Не бейте! Подождите! Финн не из наших. Он от старых людей. Наблюдатель. Опасайтесь его, он страшный человек…
— Он как-то связан с пропажей людей?
— Ничего не знаю про это, верьте мне! Я всего лишь бухгалтер, я считаю цифры, до тайных дел меня не допускают…
Врет ведь, хитрый мерзавец, я это видел, и он понимал, что я понимаю. Он знает гораздо больше, чем говорит, но я не мог задать правильные вопросы, а все потому, что не улавливал главного: откуда взялись эти старые люди? Кто они? Судя по всему, силой и влиянием они обладали огромными, но на чьей они стороне? Если правдивы слова, и старые люди живут здесь столь долго, то люди ли они? Я повидал достаточно иномирян, чтобы представлять себе разнообразие разумной жизни во вселенной, но до сих пор ничего не слышал о «старых людях». Но «страшный Финн» оказался не таким уж и страшным — обычный человек, и умер быстро, как я ему и обещал.
Внезапно ящерка вновь зашевелилась в моем кармане. Признаться, я уже позабыл про нее. Бедолага, как только я не раздавил ее при падении.
Я осторожно вытащил ее из кармана. Ящерка спокойно уселась на моей раскрытой ладони с любопытством водя маленькой головкой из стороны в сторону.
Внезапно она быстро поползла вверх по моей руке, за пару секунд добравшись до плеча. Я чуть повернул голову, наблюдая за ее движениями. Мешать ей я не собирался. Раздвоенный язычок то появлялся, то исчезал из ее пасти, но ящерка не боялась и не нападала.
Она моргнула двумя глазками одновременно и тут же поползла вниз по пиджаку, потом по штанине брюк и через несколько мгновений добралась до каменного пола.
— Беги, изумрудик, спасайся! — сказал я ей. — Уж ты-то найдешь дорогу наверх.
И ящерка побежала, быстро перебирая лапками. Света лампы едва хватило, чтобы уловить направление ее движения, но едва достигнув конца зоны видимости, ящерка замерла и повернула мордочку к нам, словно чего-то ожидая.
Хорьков, который до этого момента молча наблюдал за моими действиями, прошептал, указывая на нее пальцем:
— Она ждет… зовет за собой…
Я был настроен более скептически по отношению к умственным способностям маленькой рептилии, как сомневался и в том, что именно она являлась пресловутым ключом, за которым велась охота, но зачем-то ведь Будников прятал ее от всех?
Поэтому, не слишком раздумывая, я сделал пару шагов к ящерке, а она тут же отбежала чуть вперед и снова замерла в ожидании. Хорьков, с кряхтением поднявшись на ноги, не отставал от меня ни на шаг.
Так мы и передвигались вслед за прыткой маленькой ящеркой, которая то ли вела нас к лишь ей ведомой цели, либо же просто пыталась спрятаться. Мне же было все равно, идти ли за ней или в иную сторону, я честно признался себе, что заблудился и представления не имею, где именно нахожусь. Так же точно я отдавал себе отчет, что нас ждет верная смерть. Но пока были силы, и лампа не погасла, мы шли вперед.
Хорькова я временно оставил в покое. Несомненно, он знал гораздо больше, чем рассказал, и надо бы его еще раз хорошенько потрясти… но сначала стоило понять, какие вопросы ему задавать. Все это связано между собой, в этом я не сомневался. Смерти Будникова и остальных, массовые пропажи людей, секретные планы Морозова, старые люди, таинственная Хозяйка. И нападение на наш штаб. Все это звенья одной цепи. Только, доннерветтер, я никак не мог ухватиться за ее крайнее звено. Я собирал разрозненные факты, но не мог связать их в одно целое.