Компас же нужно установить в надежном месте на борту лайнера и активировать. Тогда начнет открываться Переход. После чего продержаться сутки, вовремя сбежать на батискафе прочь — и дело в шляпе!
Задерживаться мне было незачем, я собрал вещи, посадил Хорькова в летающую сдвоенную тарелку — там было достаточно просторно внутри, и мы, вместе с батискафом на тросе, двинулись сначала по озеру наискосок, потом по узкой подземной реке, и где-то через три часа выбрались наружу. Карту местности мне тоже вложили в память, так что теперь я прекрасно ориентировался и под землей и на поверхности.
Хозяйку Медной Горы я так более не увидел, но этого и не требовалось — все ее дары работали, как должно. Ее указаниям я собирался следовать, что бы ни случилось. Наши цели совпадали, поэтому мне не было смысла не доверять ей. Спастись от Бездны хотели мы оба, а я же вдобавок желал большего — уничтожить тварь навсегда!
Солнечный свет с непривычки ударил сквозь смотровые фильтры по глазам. Сколько времени мы провели под землей? Всего ничего, но я приходил в себя не меньше четверти часа.
Хорьков же попросту расплакался. Это стало входить у него в привычку.
— Солнышко… уж и не думал… — бормотал он себе под нос, вытирая сопли и слюни рукавом потрепанного пиджака. — Спасибо вам, господин Бреннер! Я считал, что со мной все уже кончено…
— Крепитесь, Хорьков! — подбодрил я его крепким похлапыванием по плечу, отчего делопроизводитель согнулся в три погибели. — И держитесь меня! Не пропадем!
Управлять летающей тарелкой было легче легкого, но я делал все очень аккуратно, чтобы ненароком не потерять батискаф, тащившийся позади на тросе.
Выбрались мы наружу далеко от входа в прииск, но это и к лучшему. Вокруг голубело крупное озеро, мы вынырнули из неприметной дыры в одной из скальных расщелин. Людей видно не было.
Зафиксировав текущие координаты, я спрятал батискаф возле берега, замаскировав его ветвями деревьев. Если наткнуться на аппарат нос к носу, то, конечно, его можно увидеть, но издалека — вряд ли. Внутрь все равно никто попасть не сможет — защитные устройства не допустят этого. Да и отсутствовать я планировал не слишком долго. Нужно было лишь сделать одно дело и на этом все.
Избавившись от батискафа, наше путешествие пошло существенно быстрее. Недолго думая, я поднял сдвоенное блюдце над деревьями и направил его прямиком к деревне Морозова, в которой недавно гостил.
Навигационная система моего летательного аппарата превосходила все, что я видел прежде. Прямо перед глазами возникла картинка окружающего пространства, причем при желании я легко мог изменить перспективу и масштаб. А дальше мне оставалось лишь править в нужную сторону, задав требуемую скорость.
Хорьков ни на что не обращал внимания, скрючившись где-то у обшивки нашего воздушного судна.
Я особо не разгонял тарелку, довольствуясь средней крейсерской скоростью, и все же, не прошло и двух часов, как я заприметил впереди по курсу знакомую деревню.
Надо сказать, что оборона деревеньки Полыхаево у Власий Ипатьевича Морозова была поставлена на самом высшем уровне. Вот только не против техники Старых людей.
Наша тарелка летела высоко, но ее заметили еще издали. Видно, опасались дирижаблей и следили за воздушным пространством тоже, хотя наш аппарат как раз не особо бросался в глаза, благодаря своей форме и небесно-голубому цвету.
Заиграли боевые рожки, на вышках горцы целиться в нашу сторону, внизу заперли ворота. Более того, откуда-то из подворья выкатили пушки — да не простые, а иномирские.
Это я почувствовал сразу, после первого же выстрела, когда воздух справа от тарелки бабахнул фейерверком, а наш аппарат знатно тряхнуло.
Топорков отвлекся от внутренних переживаний, глянул сквозь смотровые окна наружу и сообщил:
— У него разрядная артиллерия, питается от энерготанков, куплена через посредников. Бешеные деньги отданы! Может, отступим?
Но я отступать не собирался. Я только входил во вкус.
Если мне где-то не рады — это исключительно их проблемы!
Полностью сосредоточившись на управлении «Тарелкой» — так я окрестил отныне официально наш воздушный корабль, я заложил крутой вираж, уходя из-под очередного залпа пушек.
Горцы Казбека с каждым разом целились все лучше и лучше, но в моих планах не было позволить им достичь совершенства.
Сделав два пробных круга над деревней, я снизился до пяти метров и помчался прямо на ворота и охранные башни. По мне стреляли. Разряды молний сверкали то справа, то слева, но ни один не попал в цель. А потом стало уже поздно.
Я подлетел вплотную и первыми делом поджег обе башни из огнемета.
Горели они ярко! Не знаю, успели ли спастись бойцы — вряд ли. Огнем полыхнуло прямо по смотровым площадкам, а там, как по мне, шансов не было.
Потом я поднялся чуть выше, перемахнул через частокол и прошелся над деревней, сжигая все на своем пути. Дома, торговую площадь, людей, пытавшихся стрелять по мне из ружей. Огненный вихрь начался от ворот и вскоре охватил все вокруг, не зная пощады.
Это была карательная операция.
Пусть после всего меня публично казнят на центральной площади Фридрихсграда или застрелят в тюремных застенках — плевать. Я четко осознавал, что поступаю в интересах Империи. Передо мной были бунтовщики, вольные или невольные. И единственное, что я мог им даровать — немедленную смерть, лютую и беспощадную.
Только так, и никак иначе. Во имя Империи, во славу ее…
Глава 15
Глава 15
Застрочил пулемет, мою «Тарелку» знатно тряхнуло, но броню к счастью не пробило. Я заложил крутой вираж, выходя прямо на противника.
Посреди улицы шествовал один из самоходных механизмов Данилы. Сам мастер сидел внутри, а сверху к крыше люка был приделан пулемет, нещадно поливающий все вокруг стальным дождем. Механизм был недоработан, прицел у пулемета сбит, и мне нечего было опасаться. Скорее, Данила играл мне на руку, разнося все вокруг в щепки.
Но так оставить ситуацию я, конечно, не мог. «Тарелка» резко ускорилась, я облетел механизм кругом, и срезал у механизма опорные «ноги».
Самоходка тяжело рухнула на землю, подняв столб пыли вокруг, а когда она рассеялась, я увидел Данилу, выбравшегося из покореженных останков конструкции. Жив — и ладно, не до него.
А потом я добрался до центральной резиденции Морозова.
Сегодня терем показался мне еще краше, чем в прошлый раз. Все эти резные завитушки, петух на флигеле, срубы без единого гвоздя — красиво, доннерветтер! Но пришлось жечь.
Главный сруб заполыхал — будь здоров. Пара минут — и пламя взметнулось чуть не до небес. Врассыпную кинулись люди, их я не трогал — пусть бегут. Даже специально оставил нетронутый огнем широкий проход, чтобы все могли спастись.
Вот только Морозова я среди них не заметил. Хитрый черт — он, наверняка, уже просчитал ситуацию и либо сбежал потайным ходом, либо затаился где-то внутри в пожаростойком помещении.
У меня не было цели ликвидировать его сейчас, хотя, если бы он мне встретился — сжег бы без раздумий. Но пусть теперь за ним гоняются имперские службы — это их хлеб, зачем его отнимать.
Вот только как мне переправить Хорькова с документами в столицу? Самому доставлять его до Фридрихсграда времени у меня не было. Нужен провожатый, но где его взять?
И тут, на счастье, мне подвернулся идеальный вариант.
Глеб Топорков с револьвером в правой руке стоял посредине улицы и целился в мою «Тарелку». Его слегка пошатывало, видно, выпил вчера немало… или, что вернее, пил все эти дни после катастрофы на рудниках, поминая, видимо, и меня в своих молитвах…
Пули одна за другой ударили прямо в лобовое стекло «Тарелки», но если уж пулеметы не смогли пробить мою броню, то и Глебу ничего не светило.
Я опустил летающее блюдце к земле, приоткрыл люк и высунулся по пояс наружу.
— Доброго дня вам, Глеб Федулович! Не желаете ли прокатиться со мной?