Здесь прятались девушки. Но в семье, как говорится, не без урода. И нашёлся такой. Его видели часто на улицах села. Горбоносый, среднего роста, ходил, всегда сутулясь, в постолах. Этот человек был агентом сигуранцы. В то время ему было свыше сорока лет. Его звали Гаврилов Иван Тимофеевич, по кличке «Чипка». Этот иуда первым выдал Станцой Марию Николаевну и её сына Кирилла. Их избивали в с. Кульм (ныне с. Подгорное), приговорили к расстрелу. В последнюю минуту сообщили, что «помиловали». Дело в том, что они ничего не сказали о Рае и Шуре и сигуранца решила проследить за Кириллом и Марией Николаевной. А через несколько дней взяли девушек. И снова ошиблись: у Раи был хороший опыт и в тыл противника её забрасывали не первый раз. При девушках не обнаружили ни рации, ни оружия. Полковник сигуранцы бесновался:
– Будете отвечать?
– Будем, – отвечала Рая, – это ошибка. Посмотрите наши документы.
Действительно, документы были безукоризненны. И тогда полковник, поговорив по телефону с высшим начальством, снова вызвал девушек на допрос. На этот раз он не кричал, был приветливым и улыбался.
– Мы вас отпускаем, мы ошиблись. Вы простые девушки.
Когда Рая и Шура шли по коридору, случилось непредвиденное. Только повернули за угол, как из подвала показались трое. Шёл конвоир и двое арестованных. Их Рая узнала сразу. Мужчина был широкоплечим, чернявым, со шрамом над бровью. Женщина белявая, небольшого роста. Она взглянула на Раю, отчего её бровь резко взлетела наверх.
«Они», – мелькнула у Раи мысль, – «нас выбрасывали вместе».
Рае хотелось закричать: она знала, что для этих двоих всё уже кончено. Мужчина, за которым следовал конвоир, нёс в руках рацию. Те двое шли навстречу смерти, девушки – навстречу свободе. На улице Рая сказала Шуре:
– Нам повезло. В этот раз мы от лап сигуранцы и гестапо ушли. Но нас отпустили для того, чтобы установить слежку. Но ты помнишь, чему нас учили?
Шура спокойно улыбнулась в ответ» [2].
Далее тов. Кудрявцев пишет о том, что после этого случая, описанного выше, Станцой, Домбров и Басан переправили девушек в Петросталь. Дальнейшая судьба разведчиц неизвестна.
А вот что пишет сам Пётр Яковлевич Станцой в письме к сестре Раи Подрез Марии Илларионовне Борисенко:
«Здравствуйте, дорогая семья Раи!
Это пишет сам Пётр Яковлевич, которому Вы написали. Ответное письмо мы получили 2 февраля, за которое очень благодарны (рады), что кто-то есть из Раиной семьи.
Мария Илларионовна, Вы пишете, чтобы написать Вам подробнее за Раю. Да, в 1944 году в начале апреля, т.е. в первых числах, но не помню какого числа это было, к нам попадают две девушки, т. е. они были высажены километров в 8-9, и первую ночь они попали в один посёлок, (который) назывался Кантемир, а сейчас переименован (в) Подгорное. Они переночевали там у одного хозяина. На другой день двигался обоз добровольцев-изменников родины по направлению к Западу, а им как раз было по плану работы в том же направлении и они проехали с ними до следующего села Чарамурза. Там остановились, сделали передачу первую нашему фронту (по утверждении командира войсковой части Кудрявцева, первая связь с разведчицами была установлена 10 апреля и продолжалась до 19 апреля 1944 года – п.а.), который остановился на Днестре. В этом селе Чарамурзе они переночевали и утром перешли к нам, т. е. в наше село, недалеко 2 километра. Зашли к одним людям, а там как раз был мой сосед, ну и разговорились, что много людей выгоняют немцы. А эта семья имела зятя в Красной Армии, их крепко в то время преследовали, эти люди жалелись. Девчата их выслушали, а потом попросили где можно поселиться временно. Эти хозяева посоветовались с моим соседом, и он сказал: пойдёте к нам.
Мы жили на краю села через речку от этих хозяев, и только два дома на этой магале было живущих. Это было удобно для работы, и вот они перешли к нам, сначала Рая жила у соседа моего, а Саша с рацией у нас, а через пару дней она перешла к нам вместе с Сашей.