- Ладно, я ухожу, - процедил тот. И впрямь, не оборачиваясь, склонив рыжую голову, побрел через площадь.
В это время один из оставшихся резко повернул ствол к напарнику и тут же выстрелил. Хладнокровно пронаблюдал, как заваливается навзничь убитый, закинул винчестер за спину, поднял велосипед и покатил восвояси.
- Трупы чтоб до конца моей смены убрал! - крикнул вслед ему «Витька» и вновь обернулся к Радивому.
- Итак...
- Погодите, - перебил его Радивый. - А почему вы его не задерживаете?
- За что?
- За то же, за что и меня, - показал на трупы Радивый.
- Ты ненормальный или прикидываешься? - прищурился мужчина. - Или не размножался давно?
- Четверо суток! - обрадовался Радивый.
- Тьфу ты! - досадливо поморщился «Витька». - Сразу не мог сказать? Беги давай. Только быстро, а то у меня смена скоро закончится.
Радивому очень не хотелось размножаться, но деваться, похоже, было некуда. Однако перед тем как подняться по ступеням, он задал еще один вопрос:
- А женщины тоже сюда размножаться ходят, или у них отдельное здание?
«Витек» побледнел вдруг, попятился, запнулся за труп азиата и растянулся на залитом кровью асфальте.
- Ты у меня выйдешь, я тебе покажу, извращенец! - заорал он, размахивая кровавым кулаком. - Я тебе покажу, как размножаются женщины, дождусь, пока моя смена кончится, и размозжу тебе башку. Так и знай, гадина! Так и знай! Хоть на десяток размножься, я тебя все равно перебью!..
Мужчина неожиданно заплакал и стал размазывать окровавленной ладонью слезы и сопли по щекам, отчего лицо его приобрело жуткий и отвратительный вид. И без того деморализованный Радивый вынести этого зрелища не смог и поспешил к дверям «дома гетер».
Внутри было прохладно и хорошо пахло. Будто духами, но в то же время это явно был не парфюм. Пожалуй, имелось в нем что-то от запаха озона и моря. А еще - ветра, что дует в горах, высоко-высоко, где нет суеты и нелепицы «нижнего мира».
Огромный зал был абсолютно пуст. «А где толстяк? - подумал Радивый. - Как я умудрился с ним разминуться?..»
Но на смену этому удивлению пришло куда большее, когда на него - и сверху, и со всех, казалось, сторон сразу - обрушился голос:
- Тебя нет в базе данных. Назови свое имя!
- Игорь, - поспешно ответил Радивый. - Игорь Петрович Радивый.
- Данные некорректны! - возопил голос. - Ты - не Радивый Игорь Петрович. Назови свое истинное имя!
Радивый махнул рукой. В конце-то концов, что, убудет его? Вроде бы, даже наоборот. И он сказал:
- Меня зовут Радивый Пазеико Петрович.
- Такого имени нет в моей базе, - чуть тише изрек голос. - Произнеси его четко, по буквам, я сделаю новую запись в базе данных.
- Па-зе-и-ко, - четко выговорил Радивый. - Если вам так будет понятней, это означает Патриот Земли и колоний.
- Что?!! - загремело вдруг со всех сторон так, что у Радивого заложило уши. - Как ты посмел сказать здесь эту гнусность?!..
- Какую гнусность? - заморгал Радивый. - Я ничего подобного не говорил. Вероятно, вы плохо меня расслышали. Я сказал: Патриот...
- Молчать!!! - завопил голос. Повсюду замигали вдруг красные лампы, истошно завыли сирены. А голос, заходясь от возмущения, продолжал вопить: - Измена! Измена!!! Внимание всем постам! Опасный преступник на объекте Икс-Игрек-шесть-семь! Повторяю: опасный преступник на объекте Икс-Игрек-шесть-семь! Разрешаю применить оружие на поражение до проведения следствия!
- Что?!.. - сел прямо на пол Радивый. - Я - преступник?.. Меня - на поражение?.. Но за что?! - Тут он вдруг понял, что возмущается напрасно. Никто его здесь слушать не станет. И никто его уже не спасет. Разве что... - Постум!!! - заорал, что есть силы, Радивый. Брызжа во все стороны слюной и ничуть не стыдясь этого. - По-о-остум!!! Постум, выручай меня скорей!
Но разве услышит его в таком реве и вое мотоцикл?.. Стоит ли глупо надеяться на чудо?.. Но так не хочется умирать! О, как же не хочется!.. Зато так сильно хочется жить! Во имя Земли, ради всего Человечества! Изобретать, придумывать, строить... Открывать новые миры... Не для себя - хватит, наоткрывался! - для всех-всех-всех!..
Радивый заплакал. Слезы неудержимо стекали по щекам и капали на пол, образовав лужицу.
«Чтобы лужу оставлял я, не бывало», - всплыли вдруг в памяти строки незабвенно стихотворения. И Радивого прорвало. Он заголосил так, что голос его перекрыл на какое-то время вой сирен:
«Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье,
долг свой давний вычитанию заплатит.
Забери из-под подушки сбереженья,
там немного, но на похороны хватит»!!!
И - о, чудо! - в сполохи красных огней вклинился вдруг яркий белый луч фары, и помещение, забивая все прочие звуки, наполнило воинственно-ликующее тарахтение мотоцикла.