Раздался второй выстрел. На сей раз пуля просвистела возле самого уха. Но Радивый этого, кажется, не заметил. Он смотрел на двойника широко раскрытыми глазами.
- Ты тоже... тоже любишь это стихотворение?..
- Тоже?! - взревел Игорь. - Ах ты, недобиток!..
Судьба редко выручает два раза подряд. А чтобы трижды - это и вовсе маловероятно. Пуля ударила в грудь Радивого, и уже падая с мотоцикла, он машинально нажал спуск парализатора. Двойник закачался и рухнул на землю. Но Радивый этого уже не видел. Зато хорошо увидел Патрик.
- Так его, так! - ликующе завопил он. - Какая я ему кобыла?! Я Патрик, лучший в мире мотоцикл! Ты слышал, он обозвал меня вороной кобылой!.. - Ликование транскона сменилось вдруг неприкрытой тревогой: - Шеф! Что с тобой? Ты жив?..
- Ты знаешь, да... - осторожно поднимаясь на колени, с удивлением ответил Радивый. - Только дышать больно. И крови почему-то нет...
Он стал ощупывать грудь, и ладонь легла на что-то твердое.
- Ах!.. - вскочил Радивый, судорожно выдергивая из продырявленного кармана портсигар. - Ох!.. - простонал он, разглядывая глубокую вмятину.
- Сейчас будет «ух», - буркнул Патрик. - Мои датчики подсказывают, что с той стороны забора кто-то движется к калитке...
- Это Оля!.. - быстро сунул в карман М-Иглу Радивый. - Скорей едем отсюда! - вскочил он на сиденье мотоцикла.
- Куда прикажете, шеф? - радостно завопил Патрик.
- Откуда я знаю?! - рявкнул в ответ хозяин. Снова вспомнил, что зарекся орать и сбавил тон: - Езжай, куда этот сказал...
- В дом гетер? - удивился мотоцикл. - А оно нам надо?
- Я тебя убью, - сказал Радивый, снова достал парализатор и направил его на фару, где размещались мозги транскона.
- Из этого не получится, - фыркнул мотоцикл и, продолжая фырчать уже по-мотоциклетному, рванул с места.
Пить хотелось уже невыносимо. Радивый стал пристально оглядываться по сторонам, в надежде найти место, где можно утолить жажду. Пока ничего похожего не встречалось. Зато он успел заметить, что на улицах городка очень пустынно. Прохожих почти не было. А из транспортных средств и вовсе повстречалась лишь пара допотопных велосипедов. Правда, восседали на них весьма колоритные личности - хмурые мужчины в такой же одежде, что была на Игоре. У одного за плечом висел винчестер (или нечто подобное, в древнем оружии Радивый не разбирался), у другого на поясе болталась кобура. Оба проводили мотоцикл настороженными взглядами. Радивый побоялся оглядываться, опасаясь увидеть нацеленный ствол. Однако пронесло. А вскоре повернулась лицом и другая удача. На небольшой площади, скорее, пятачке, образованном пересечением двух улиц, он увидел приземистое кирпичное здание с вывеской, на которой крупными неровными буквами, явно от руки, было выведено: «САЛУН "Мертвый дельфин"». Под вывеской, позвякивая на ветерке, болталась кверху брюхом вырезанная из тонкого листа металла ржавая рыбка. Возле невысокого деревянного крыльца валялись на травке два велосипеда.
Радивый оставил мотоцикл у входа, строго-настрого запретив тому разговаривать с незнакомцами. А поскольку знакомых у него тут не могло быть в принципе, Патрику, по сути, было приказано молчать.
Сам же Радивый с некоторой опаской открыл двери заведения и вошел внутрь. Не успел он привыкнуть к тусклому после солнечного дня свету, как услышал радостные возгласы:
- О! Петрович!..
- Игорь! Радивый! Давай к нам!
Присмотревшись, Радивый увидел сидящих за столиком в углу пустого зала двоих мужчин. Немного помедлив, он направился к ним. Мужчины были одеты так же, как Игорь и встреченные велосипедисты: шляпы с загнутыми полями, бархатные куртки, кожаные штаны. Похоже, местная швейная фабрика не баловала жителей разнообразием ассортимента. Одинаковыми были и винчестеры, стоявшие в углу, словно два нашкодивших близнеца. Зато сами мужчины разительно отличались друг от друга. Один был худым и небритым, с длинными, до плеч, рыжими волосами, второй был низок и пухл, гладкие щеки его лоснились и горели румянцем. Этакий сдобный колобок с поджаренной корочкой. Он сразу вызвал к себе невольное расположение.
- Добрый день, господа, - кивнул Радивый.
- Так виделись вроде, - хмыкнул худой.
- Ольги-то не боишься? - хихикнул толстячок.
От упоминания имени любимой сердце Радивого прыгнуло и сорвалось в галоп. А в мозгу наступила полная ясность.
- Вы, вероятно, спутали меня с братом, господа, - сказал он, присаживаясь на массивную скамью возле стола из отшлифованных рукавами посетителей досок. - Я лишь сегодня приехал навестить его.