— Когда баран на веревке, он не может щипать траву в чужом огороде — пожирает свою.
Нгонго Лютете создал боеспособную армию: передовые части были вооружены винтовками, отбитыми у бельгийцев. Солдаты батетела, навербованные в колониальные войска, подняли мятеж и вышли из подчинения бельгийских офицеров. В 1892 году армия конголезского вождя атаковала Лусамбо и другие укрепленные районы, находившиеся в руках оккупантов. В то время все без исключения иностранные компании, обосновавшиеся в Конго, располагали собственными военными отрядами. «Специальный комитет Катанги», предшественник «Юнион миньер дю О’Катанга», бросил свои отряды против Нгонго Лютете.
Батетела сражались тогда за все Конго, может быть впервые за всю историю выйдя за пределы интересов только своего племени. В этом была заслуга Нгонго Лютете. Остался его афоризм:
— Собака имеет четыре ноги, но бежит она не по двум, а по одной тропинке. Так и страна: Конго должно идти одной тропинкой...
Он был схвачен и расстрелян колонизаторами. Перед самой смертью он сказал:
— Орел останется орлом, даже когда ему отрубят когти. Я ухожу, но у батетела будет и после меня много орлов!
Оставил по себе, видимо, выстраданную им притчу. Смысл ее таков.
...Умирают те, кто боролся. Кто не держал в руках оружия и не разил врагов, тот не жил и не рождался. Поэтому не так уж важно — живет он или умер. Настоящей жизни у такого человека нет и не было. Я умираю, оставаясь жить с вами. Скошенная трава растет еще лучше. Кто видел кровь, тот никогда не побоится воды. Помните: пришелец не знает и никогда не узнает, с какой стороны появится ночью луна. Сороконожку, которая к нам приползла, батетела никогда не полюбят. Бейте ее, бейте! Я ухожу от вас не по своей воле. Я сделал все, что мог. Помните: вождь, умерщвленный чужим оружием, лучше, чем тот, кто пополз на коленях к бельгийцам. Кто сказал, что я прах? Я уношу с собой в землю семена борьбы. Я надеюсь на всходы. Батетела, я жажду всходов! Спаленная трава — отжившая. Но корни ее живы, и они дадут новые побеги. Я верю в них. Прощайте. Боритесь и верьте! Боритесь и верьте! Дух Нгонго Лютете всегда будет с вами. Когти отрастут, когти отрастут!.. Молодой орел будет парить, и я предвижу его взлет. Я ухожу...
Европейцы пришли за рабами, за слоновой костью, за каучуком. Они пришли за медью и кобальтом, за алмазами и золотом. Первыми открывались рудники, а не школы, строились железные дороги, а не больницы. Нет, это не выдумка, что конголезцам отрубали руки.
Артур Конан Дойль в статье «Преступление в Конго» приводил чудовищные примеры «цивилизаторской миссии» бельгийского монополистического капитала. Он использовал свидетельства чиновников колониальной администрации, путешественников, служителей культа. Шведский священник Шублом, очевидец колониального разгула, писал: «Дело было в деревне Ибера, куда до меня не забредал ни один белый. Я пришел туда к заходу солнца, когда туземцы уже вернулись из прибрежных зарослей, где они искали каучук. Собралась большая толпа... Только я хотел было начать проповедь, как в толпу ринулись караульные и схватили какого-то старика. Они оттащили его в сторону, и их командир, подойдя ко мне, сказал: «Я застрелю этого человека, потому что он сегодня удил на реке рыбу, вместо того чтобы искать каучук». Через несколько минут караульный выстрелил в старика у меня на глазах. Потом он снова зарядил ружье и навел его на толпу. Всех сразу словно ветром сдуло. Караульный подозвал мальчика лет восьми и велел ему отрезать у старика правую руку. Человек этот был еще жив и, почувствовав, как нож вошел ему в тело, отдернул руку. Мальчик после некоторых усилий все же отрезал руку и положил ее у поваленного дерева. Немного позднее руку прокоптили на костре, чтобы потом отправить комиссару».
Комиссары, полновластные шерифы округов, по числу отрубленных рук судили о прилежании своих подчиненных. «Мы насчитали восемнадцать прокопченных правых рук, судя по размерам — мужских, женских и детских».
В ходу было наказание шикоттой. Это кусок необработанной кожи гиппопотама, с зубчатыми краями, острыми, как ножи. Шикотта на всю жизнь оставляет шрамы на теле...
Даниэль Берсо, швейцарец из города Невшателя, женившийся на русской студентке-сибирячке, из романтических побуждений отправился в Конго, заключив контракт с бельгийскими колониальными властями. По возвращении в Европу Берсо издал книгу «Рабы Конго». Он назвал Конго коммерческим предприятием по сбору и продаже каучука. «Нет ни одного чернокожего в этом «независимом государстве», — писал он, — который не имел бы на своей спине рубцов — следов этого ужасного орудия пыток. В «независимом государстве» кнут является официальной эмблемой».