Африканец не так смеется — налицо проявление дикости. Он не владеет европейским языком — разве это не веское доказательство отсталости? Африканская женщина, тем более если она замужняя, ходит обнаженной до пояса — на что это похоже? Мать носит детей на спине, взваливает всю поклажу на голову — ну не варварство? Считаются католиками, а живут с тремя-четырьмя женами. А какое пренебрежение к обогащению, к накоплению! Ему бы вырученные деньги положить в банк или купить на них акции процветающей компании, а он собрал со всего Конго родню и кормит ее. Эбеновое дерево, баснословно дорогое в Европе, африканец, не раздумывая, бросает в костер. Клыки слона идут у него на изгородь. Какая непрактичность! Разве эти люди когда-нибудь будут жить нормально? И какое неимоверно тяжелое бремя выпало на долю Бельгии! Нет, Бельгия не наживается за счет Конго, наоборот — она отдает чуть ли не последние накопления, чтобы цивилизовать конголезцев...
Все эти постулаты заучивались школьниками как таблица умножения, запоминались как собственное имя. В официальном учебнике утверждалось: «Деятельность колониальных держав дает полное основание утверждать, что прогресс, достигнутый африканским населением под их бескорыстным руководством, составляет предмет гордости и является наиболее светлой главой в истории западной цивилизации».
Так густо врать в самом Брюсселе не отважилась бы и самая проколониальная газетенка, в Конго же подобные формулировки преподносились школьникам. Как разобраться африканцу что к чему? И писали: «Закон от 12 августа 1925 года, согласно которому территории Руанды-Урунди присоединяются к Бельгийскому Конго... был на редкость прогрессивным. Все было организовано с учетом опыта, приобретенного за время управления Конго, а развитие этой территории является лучшим доказательством того, что методы управления были прекрасными. После второй мировой войны Бельгия продолжала насаждать культуру и развивать экономику. Ей удалось установить порядок среди местного населения. Колониальные власти продолжали борьбу против эпидемий и заразных болезней, насаждали систему образования, объединили туземцев в единой системе гражданских государственных служб и отдавали все силы ради улучшения моральной и материальной сторон их жизни. Бельгия развила производство сельскохозяйственных культур для экспорта и улучшила все виды земледелия. Она также подняла животноводство, организовав на местах курсы и чтение лекций. Бельгия создала в 1934 году Институт по изучению конголезского земледелия в Янгамби. Бельгия повсеместно создала национальные парки, чтобы сохранить поголовье диких животных. Она улучшила орудия производства, построила железные и шоссейные дороги, в результате чего значительно уменьшилась ручная переноска грузов...»
И все в таком же роде — в начальной Школе, в специальных технических учебных заведениях, в только что открывшемся университете Лованиум. Неимоверное бахвальство пронизывало все: речи официальных представителей и рекламные брошюры, послания папских легатов и проповеди священников. Когда бизнесмены наводнили Конго и Леопольдвиль превратился в современный город с многоэтажными зданиями и асфальтированными магистралями, о нем писали: «С закатом солнца конторы и фабрики закрываются. Тысячи велосипедистов едут по столичным улицам. Туземный город напоминает в эти часы Копенгаген. Сияют неоновые рекламы. Американские лимузины везут элегантных конголезок, одетых в яркие ткани. Маленькие керосиновые лампы, стоящие на земле между нарядно-броскими лотками на вечернем рынке, светятся в каких-нибудь ста ярдах от неоновых витрин, освещающих главную улицу Леопольдвиля. Массивные манговые деревья прошлого века постепенно уступают бетону. Цивилизованный и дикий, северный и тропический, Леопольдвиль наглядно демонстрирует соединение двух культур, двух цивилизаций, которые, пережив взаимное отчуждение, стараются в настоящее время лучше понять друг друга и объединиться. Посмотрите: виртуоз пианист, кумир лучших концертных залов Европы, выступает перед избранным туземным обществом. А в то же самое время черный художник выставляет свои картины в самом большом банкетном зале африканской столицы».
Какой-то колониальный бакалавр соорудил исследование, в котором с соответствующей эрудицией доказывал, что Бельгия в Конго начала с нуля. Обращаясь к прошлому веку, подающий надежды ученый подчеркивал то обстоятельство, что Бельгия активно выступала против работорговли.