Бельгийские предприниматели доставили научным лабораториям за океаном ценный груз. Пароходы с ураном охранялись и конвоировались военными судами. «Юнион миньер» зарабатывала баснословные деньги. Первый атомный взрыв возвестил начало новой эры в науке и промышленном производстве. Тогда мало кто знал, кроме небольшой группы посвященных, что материальная база атомного века имеет непосредственное отношение к Катанге. Отсюда потоком шли кобальт, германий, цинк, кадмий, радий, серебро. Катанга вывозила промышленной продукции и сырья в несколько раз больше, чем все остальное Конго. К 1960 году одна провинция давала дохода на сумму в 60 миллионов долларов, в то время как вся колония выручала около 140 миллионов. Медь потоком устремлялась в Бельгию и Францию, ее охотно закупали Италия, Западная Германия, Швеция. Кобальт в основном направлялся в Соединенные Штаты и Японию. Крупным импортером была и Англия. Катанга с африканским населением в полтора миллиона человек и двадцатью пятью тысячами европейских поселенцев занимала третье место в капиталистическом мире по производству меди и первое пр добыче кобальта. В 1960 году, году конголезской независимости, Катанга дала 300 675 тонн меди и 8222 тонн кобальта: до этого ни один год не приносил компании «Юнион миньер» таких высоких доходов. Общее количество руды, добытой со времени первой плавки, опытной и примитивной, превысило семь миллионов тонн!
Это было промышленное явление необычайной жизненной силы. Доходам «Юнион миньер» могли позавидовать многие государства. Свои банки. Система железных дорог. Вертолеты. Своя радиостанция, самая мощная в Конго. Телетайпная связь с важнейшими для компании центрами в Европе, Америке, Азии и Африке. Свое издательское дело. Свои школы и больницы. Своя полиция. И свои порядки, своя катангская атмосфера, 25 тысяч рабочих африканцев изумленно следили не только за тем, как плавится медь, как добывается кобальт: они поражались умению европейца зарабатывать деньги. Инженеры, администраторы, техники и даже служащие учреждения, проработав несколько лет в Катанге, возвращались в Бельгию с капиталом. Служба в Катанге считалась почетной. Катангское лобби в бельгийской столице занимало центральное место по влиянию на внешнеполитический курс бельгийского правительства. Недаром сами бельгийцы в шутку называли «госпожу Катангу» подлинной королевой.
В Бельгии издавна сложилась и отшлифовалась профессия квалифицированного инженера или администратора для работы вне пределов страны. Отец, допустим, жил в Китае или царской России, сын, продолжая семейные традиции, оказывался в Конго. Бельгийские монополистические группы Ламбера, Сольвей, Лонуа, Ампена, Софина и другие имеют своих агентов в снегах и тропиках, на суше и морях. Группа Ламбера является держателем акций «Юнион миньер», в руках которой сосредоточено три четверти всей продукции, выпускаемой горнорудной промышленностью Бельгийского Конго. В районе Маноно (Северная Катанга) обосновалась «Жеомин», специализирующаяся на добыче олова. Строительством дорог, распределением электроэнергии, всеми видами транспорта ведает «Коминьер». Еще в 1906 году Леопольд II предоставил исключительное право на геологическую разведку вдоль среднего и нижнего течения Конго американской промышленной группе Томаса Райяна и Даниэля Гугенхейма. Тогда были заложены основы горнорудной компании «Сосьете энтернасиональ форэстьер э миньер» — будущей алмазной «Форминьер», управляющей обществом «Миньер дю Бесека», которому принадлежит первое место в мире по добыче промышленных алмазов.
Таким образом, бельгийский капитал, вложенный в катангскую промышленность, слился с потоком американского и мирового. Дом Рокфеллеров через «Танганьика консешнз» связан с «Юнион миньер». Дэвид, Лоуренс и Нельсон Рокфеллеры владеют акциями нескольких монополистических компаний в Конго. Рокфеллеровский нефтяной трест «ЭССО» прорвался в Конго. В 1959 году Дэвид Рокфеллер приезжал в Леопольдвиль, совершил ознакомительную поездку по стране. Он выдвинул идею о строительстве сверхмощной электростанции на водопадах Инга (район порта Матади, Нижнее Конго), о разработке конголезских бокситов. Джон Гансхоф Ван дер Мерш, сын бельгийского министра по африканским делам, переехав в Соединенные Штаты и став одним из руководителей банка «Диллон, Рйд энд К°», также наведывался в Конго, изучая возможности новых американских вложений в конголезскую экономику.
В Конго внедрялась мировая банкирская знать именами, ставшими символами баснословного богатства. Группа Оппенгеймера и Ротшильда, имеющая колоссальные вложения на юге континента и в Северной Родезии, постепенно просачивалась в Катангу и другие провинции Конго.