— Виктор, — строго сказал Лумумба, — об этом не стоит больше говорить. Область психологических догадок — самая темная. Важно вовремя отбросить все лишнее, мешающее нашему объединению. Наша партия — общенациональная, и мы не можем допустить, чтобы нас кто-то втянул в нелепую ссору. Касавубу был и остается убежденным противником бельгийской колониальной системы, что он доказал, кстати, и во время работы конференции.
— Я знал, что ты именно так и скажешь, Патрис! — с непонятной радостью воскликнул Нендака, — Еще раз убеждаюсь, как много ты можешь простить человеку, которого иногда обвиняют, критикуют, уличают...
Тогда Лумумба не знал еще, что Нендака взял из партийной кассы солидную сумму денег, истратил ее на личные нужды, что этот его поступок обсуждали руководители партии, когда Патрис находился в заключении, но окончательного решения не приняли в ожидании возвращения своего президента. Зато Нендака с особой силой клеймил бельгийских колонизаторов, заточивших в тюрьму Лумумбу. Вот и сейчас он так кстати обратил внимание на замечательное качество Лумумбы — всепрощение: оно пригодится самому Нендаке...
Пирога конголезской жизни
Африканца учат все: администраторы, бизнесмены, плантаторы, врачи, учителя, учат жены и малолетние дети европейцев. Но никто не может сравниться в назидательных способностях с католическими миссионерами. Администратор отругает конголезца за мнимый или действительный проступок — и дело кончено. Учитель общается со школьниками лишь во время занятий, плантатор с батраком — в период уборки урожая.
Миссионер же опекает конголезца всю жизнь.
Миссионеры никогда не следовали в точности за колониальной администрацией. У них была своя программа действий, и если говорить об африканизации в сфере религиозной жизни, то она начала практиковаться здесь задолго до провозглашения независимости. Еще в 1952 году на арене духовной жизни появился первый конголезский епископ. В декларации епископов Бельгийской Африки, опубликованной в 1956 году, содержатся положения, свидетельствующие о том, что церковь во многих вопросах отмежевывалась от колониальной администрации, которая все заметнее компрометировала себя в Конго.
Естественно, оппозиция церкви была кажущейся, и в основных вопросах она не расходилась ни с администрацией в Конго, ни с бельгийскими государственными деятелями, определяющими колониальную политику. Однако поставленную цель можно решать и штыком, и искусной дипломатией, и умной пропагандой. Вопрос о «человеческих отношениях между белыми и неграми», о котором говорили в Бельгии в преддверии конголезской независимости, удачнее всего решала армия католиков — прибывших из-за океана и доморощенных.
Бельгийская административная система, взявшая под свой контроль провинции, округа и районы, оставила без должного надзора конголезскую деревню. В выборах деревенского вождя бельгийские власти прямого участия не принимали. Деревня, заброшенная в саванны или джунгли, в горные или заболоченные места, служила объектом редких и кратких наездов чиновников и полицейских: это когда власти заподозрят что-то неладное, узнают о невыплате налогов, об увиливании от трудовой повинности, об убийствах, грабежах, насилиях. 70 процентов конголезского населения, занятого в сельском хозяйстве, почти не имело возможности систематически соприкасаться с бельгийским административным аппаратом. Крестьяне чаще видели католического миссионера, чем официального представителя власти. Фанатики «божьего дела» отличались от других прослоек европейских поселенцев и своим поведением. Рядовые миссионеры довольствовались малым: одевались просто, ели африканскую пищу, не обзаводились имуществом. Многие из них окончили жизненное поприще в глухих местах: их могилки можно видеть при въезде в деревню или на площади.
Следует отметить и состав католической паствы. Свыше 50 процентов населения Конго составляла молодежь в возрасте до 25 лет. На нее и делался упор. Молодежь тянулась к миссиям, при которых, как правило, работали начальные, а кое-где и средние школы. В колониальном Конго не было и в помине светского образования. Тяга молодежи к знаниям ловко использовалась миссионерами. Хочешь учиться — становись католиком! Принадлежность к религии открывала двери школ. Религия и образование сливались в одно понятие: церковь безраздельно господствовала в духовной жизни конголезской провинции, то есть в духовной жизни абсолютного большинства населения.