— А что думают об этом крестьяне? — поинтересовался Лумумба, удивленный странным рассуждением Пенелонгу.
— Я же сказал: все так думают. У большого вождя должно быть большое войско. Оружия мы наготовим. Есть и железо, и кузнецы...
Лумумба нахмурился, опустил голову и долго молчал. С чего начать, какими доводами опровергнуть опасные заблуждения человека, который так горячо поддерживает Национальное движение Конго? Он как-то горько заулыбался.
— Послушай, Пенелонгу, что я тебе расскажу. В нашей деревне жил один крестьянин. Крепкий, сильный. Любил работу. Не расставался с мупангой — то хижину строит, то рубит деревья, то делает табуретки. Однажды он пришиб себе палец. Возьмет мупангу в руки, а сила уже не та, что раньше: мешает больной палец. Лечил, да никак не заживает. Вот он и надумал отрубить его. Пошел к старику отцу и рассказал ему о своем намерении. Тот выслушал и ответил: «Я так и знал, что мне умирать еще рано. Господь видит глупость моего сына и сохраняет мне жизнь, чтобы я помогал ему своими советами. Твой палец, может быть, еще и заживет. Но если ты его отрубишь, можешь лишиться всей кисти и даже руки. Наберись терпенья и ума. Дай мне умереть спокойно». Вот ты и подумай, Пенелонгу, стоит ли отсекать пальцы только потому, что они больные или непослушные? Пожалуй, без рук останемся. А в Конго племен в сто раз больше, чем пальцев на руке! Ударь по одному — всем будет больно. Как же ты думаешь о войне?
— Мой отец давно уже скончался, посоветоваться не с кем, вот и спросил тебя, — отшутился смущенный Пенелонгу. — Выпей еще пива и забудь про мою болтовню. Как ты скажешь, так и сделаем. А все-таки здоровые пальцы должны слушаться человека. Что, не так?
— Так, так! — воскликнул повеселевший Лумумба. — Тут я с тобой полностью согласен. А ты, Пенелонгу, можешь жить и без отца...
Полин вошла в хижину и увидела компанию хохочущих мужчин. Довольный Пенелонгу стоял у низенького столика в петушиной позе. Лумумба держал очки в руках, откинул голову назад и заливался смехом.
— Дождь напугался вашего смеха и перестал, — оповестила Полин.
Стали собираться. Роланд, оказывается, успел поспать. Он подошел к отцу, держа в руках охапку сахарного тростника. По дороге к машине шла вся деревня. Забравшись в кузов, Лумумба надел шапку, подаренную вождем, и низко поклонился толпе.
Были и огорчения: в Экваториальной провинции некоторые районы отказывались принять у себя Лумумбу, ссылаясь на то, что там у них есть свои лидеры. Соперничающие партии предупреждали о нежелательности визита Лумумбы в места, где они обеспечили себе большинство. Сама идея о едином Конго трактовалась по-разному. Племена выступали за единство.... одного племени. Многие представляли независимость как установление диктата нескольких больших племен над десятками малых и слабых. Катанга делала все, чтобы не допустить на свою территорию «опасных пропагандистов» из Леопольдвиля. Колониальные агенты сеяли слухи о том, что пойти на выборы — все равно что продать душу дьяволу...
Но выборы все же состоялись. Первые и единственно всеобщие в колонии. Они подтвердили, что большинство партий и союзов по своему влиянию на избирателей не смогло выйти за рамки регионально-этнического деления. Значительных успехов добились сторонники Патриса Лумумбы, но и у них наиболее сильные позиции были только в двух провинциях — Восточной и Касаи. Национальное движение Конго в Восточной провинции получило в парламент 56 мандатов из 70. Два места завоевали вожди, четыре — независимые депутаты, шесть — кандидаты злополучной «пенепе» (Партия национального прогресса) .
В Касаи, чтобы противостоять Калонжи, партия Лумумбы выступила в союзе с организацией племени басонге и коалицией касайцев. Этому тройственному объединению удалось провести в парламент 25 человек, а Калонжи — 21. Двадцать четыре места завоевали представители других, более мелких партий.
Неожиданнымй оказались итоги выборов в провинции Леопольдвиль: АБАКО получила 33 места, уступив первенство Партии африканской солидарности, завоевавшей 35 мест. Национальное движение Конго довольствовалось лишь двумя местами от этой провинции, которая направила в первый конголезский парламент наибольшее число депутатов — 90. В Экваториальной провинции Лумумба собрал больше голосов, чем другие партии, но меньше, чем независимые кандидаты. В Катанге партия Лумумбы не провела в парламент ни одного своего кандидата, КОНАКАТ - 25, БАЛУБАКАТ - 18. На долю Калонжи досталось одно место. В провинции Киву большинство голосов собрала партия Кашамуры. Пробельгийские группировки потерпели поражение.