«А если иные, как некоторые безбожники, то есть неверующие, говорят, что Он страдал только призрачно, – сами они призрак, – то зачем же я в узах?» (Послание к траллийцам. Гл. 10. Хрестоматия, с. 318).
Но Христос не просто Носитель всякого совершенства! Все наши земные противоречия, диктуемые ограниченностью человеческой логики, снимаются и пропадают в Самом Христе, в Его непресекаемой и неумаляемой жизни, в неизменном совершенстве и полноте обеих Его природ – Божественной и человеческой. Эту мысль святой Игнатий раскрывает через образы молчания, тьмы и смерти, – всего того, что не может удержать реальность совершенного Богочеловеческого бытия.
– и молчание, и слово Его – слово!
– и смерть, и жизнь Его – жизнь!
– и тьма, и свет Его – свет!
Особенно ярко звучат следующие слова святого, сказанные о Христе, о Его Крестной Жертве, заключенной в образ молчания, безмолвного Слова:
«Лучше молчать и быть, нежели говорить и не быть <…> Поэтому один только Учитель, Который сказал и исполнилось; и то, что совершил Он в безмолвии, достойно Отца. Кто приобрел слово Иисусово, тот истинно может слышать и Его безмолвие, чтобы быть совершенным, дабы и словом действовать, и в молчании открываться» (Послание к ефесянам. Гл. 15. Хрестоматия, с. 311).
Именно в христологии коренится необычайной напряженности видимая антиномичность богословия святого, парадоксальность, насыщенность противопоставлениями, призванными раскрыть ту небесную реальность, которая скрывается за несовершенной логикой нашего земного и греховного в своем состоянии мира. Парадоксы святого Игнатия являются прорывом несовершенного и ограниченного человека в реальность со-бытия со Христом.
8.4.2. Жизнь со Христом
Вступая в реальность со-бытия со Христом, человек преодолевает законы этого мира, прорывается в парадоксальность Божественной сверхлогики: в молчании обретает слово, во тьме – свет и в смерти – жизнь. Эту небесную реальность христиане встречают в лице кроткого епископа, носящего в себе образ Христа. К этой реальности устремлен, прежде всего, и сам святой, горячо желающий пострадать за своего Спасителя.
«Не препятствуйте мне жить, не желайте мне умереть. Хочу быть Божиим; не отдавайте меня миру <…> дайте мне быть подражателем страданий Бога моего» (Послание к римлянам. Гл. 6. Хрестоматия, с. 321);
«Если вы будете молчать обо мне, я буду словом Божиим» (Послание к римлянам. Гл. 2. Хрестоматия, с. 320). «Быть словом» здесь – уподобиться Христу, Богу Слову. Свмч. Игнатий надеется стать «словом Божиим», погрузившись в «молчание» земной смерти за Христа.
«Прекрасно мне закатиться от мира к Богу, чтобы в Нем мне воссиять» (Послание к римлянам. Гл. 2. Хрестоматия, с. 321), «Пустите меня к чистому свету» (Послание к римлянам. Гл. 6. Хрестоматия, с. 320). Здесь мы видим антиномию видимого заката, тьмы, молчания, с одной стороны, «Епископ ваш <…> в молчании сильнее тех, которые говорят пустое» (Послание к филадельфийцам. Гл. 1. Хрестоматия, с. 323).
Во всех многочисленных антитезах св. Игнатия звучит одна архетипическая мысль-обобщение: «быть – и казаться». Мир греха иллюзорен в силу своей совершенной онтологической беспомощности, он безвозвратно разрушается и погибает в этом разрушении. Но человек, приобщаясь к святости Христовой, под видимостью разрушения обретает и сохраняет незыблемость своего природного бытия, приходит к богоподобному единству, преодолению земных противоречий, согласованности противоположного в себе самом.
8.4.3. Экклезиология
С подражания Христу как с начала богоношения начинается путь отдельного человека в Церкви. Это есть и путь самой Церкви, путь «ношения бремен друг друга» (Гал 6:2), его совершение столь же личностно (то есть относимо к отдельному человеку), сколь и соборно (совершается всей Церковью). Подражание Христу есть жертва Церкви и жертва каждого отдельного христианина.
«Постараемся быть подражателями Господу» (Послание к ефесянам. Гл. 10. Хрестоматия, с. 310);
«Дайте мне быть подражателем страданий Бога моего» (Послание к римлянам. Гл. 6. Хрестоматия, с. 321);
«Узнал я, что вы со всем постоянством держите непорочный и согласный образ мыслей, не во внешнем только поведении, но как природное ваше свойство <…> узнал о вас, что вы подражатели Богу» (Послание к траллийцам. Гл. 1. Хрестоматия, с. 317);