Признаки гордости очевидны: надменность, несоблюдение каких-либо правил послушания или подчинения, упрямство, превозношение, самомнение, самонадеянность, пренебрежение интересами других, холодность к благочестию, даже крикливость в разговоре, «в молчании досада, в веселии громкий, разливающийся смех, в печальном случае неразумная скорбь, в ответе строптивость, в речи легкомысленность… Она не имеет терпения, чужда любви, дерзка для нанесения оскорблений, а к перенесению их малодушна…» (158,159,161,162).
Победить страсть гордости — «этого злейшего духа» — возможно лишь с помощью благодати Божией, милосердия Божия, полагая в основание страх Божий и стяжая смирение, «которое происходит от кротости и простоты сердца» (148,162). — Без усилий и трудов невозможно достигнуть евангельского совершенства, но и «одними трудами никто не может достигнуть совершенства без благодати Божией» (150). — На этом победоносном пути огромное значение имеют постоянные размышления о страданиях нашего Спасителя и всех святых, о том, что «искушающие нас обиды столько легче, сколько дальше мы отстоим от их заслуг и поведения», также о том, «что мы через короткое время переселимся из этого века, и по скором окончании этой жизни мы тотчас будем соучастниками их» (164). Последние размышления весьма полезны не только для истребления гордости, но и всех пороков.
Все восемь страстей, указанных преподобным Кассианом, искушают весь человеческий род, но нападают они не на всех одинаково. «В одном главное место занимает дух блуда; в другом преобладает ярость; в ином властвует тщеславие; а в другом гордость господствует» (250–251). Отсюда вытекает правило, что главное внимание должно направить на искоренение господствующей страсти, той, которой «раболепствуем» (251), «которая больше нападает на нас» (261).
Первые шесть страстей (чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль и уныние) соединены между собой неким «сродством», «так что излишество (первой страсти дает начало последующей». Так «от излишества» чревоугодия происходит блуд, от блуда — сребролюбие и т. д. В подобном же порядке надобно и сражаться против них, чтобы вырвать их корни. Так, чтобы победить уныние, надо изгнать печаль, чтобы попрать печаль должно погасить гнев и т. д. Последние же две страсти (тщеславие и гордость) также связаны подобным образом, но только между собой: тщеславие рождает гордость, чтобы истребить гордость надо избавиться от тщеславия. С первыми шестью страстями в таком союзе они не состоят. Более того, «по истреблении тех эти сильнее плодятся, и по умерщвлении тех живее возникают и возрастают». Этим двум страстям подвергаются особенно тогда, когда одержана победа над прочими страстями (246–247).
К восьми страстям преподобный Кассиан присоединяет еще два порока: идолопоклонство и хулу, но не ставит их в указанную выше взаимосвязь. О них он лишь свидетельствует: идолопоклонству и хуле «было подвержено множество нечестивых язычников и богохульных иудеев» (258).
Таким образом победив сильнейшую страсть, легче одержать победу над последующими — слабейшими. Однако надо остерегаться, чтобы в противоборстве первичной — главной страсти и не обращая внимания на прочие, не быть неожиданно уязвленными и от них (251).
Совершенной чистоты достигают тогда, когда помнят, что Бог видит и знает все не только дела, но и самые тайные мысли, и когда верят, что за все сокровенное, сказанное и сделанное должно будет дать отчет на последнем и Страшном Суде (83).
С победой над страстями прекратятся и происходящие от них пороки, а их место, с Божией помощью при усердии подвижника, займут противоположные им добродетели. О последнем уже упоминалось при рассмотрении творений преподобного Иоанна Кассиана Римлянина.
Наставления по брани с духами зла
Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных
В царство диавола (веельзевула) вступают чрез совершение пороков… Где царство диавола, там, без сомненья, смертьиад, вкоторомктобудет, тотнеможетвосхвалятьГоспода.
Борьба со страстями есть вместе с тем и борьба с духовными силами зла, стоящими за ними, и другими пороками. Вступившие в борьбу «по внутреннему человеку» и испытавшие ее не сомневаются, что враги спасения «непрестанно наветуют нам», подстрекают ко злу, противоборствуют нашему деланию добра. В этом они имеют некоторую свободу — «им дана власть подстрекать». Но и человеку дана Богом сила отвергать все их действия и, более того, сокрушать их «вредоносную славу» или свободно соглашаться с ними (287,45).