Каждая из экзегетических бесед св. Иоанна обыкновенно состоит из двух частей: в одной он объясняет тексты слова Божия, в другой — касается нравственного состояния своих слушателей, предлагает нравственные наставления. «Я всегда внушаю и не перестану внушать, — говорит он, — чтобы вы не только внимали здесь тому, что говорится, но и дома постоянно занимались чтением божественных Писаний… Никто пусть не говорит мне этих холодных и достойных всякого осуждения слов: я привязан к судилищу, занимаюсь делами общественными, упражняюсь в ремесле, имею жену, воспитываю детей, управляю домом, я человек мирской; не мое дело читать Писание, но тех, которые отказались от мира, поселились на вершинах гор и ведут такую жизнь постоянно. Что говоришь ты, человек, будто не твое дело заниматься Писаниями, — вследствие того, что ты развлекаешься бесчисленными заботами? Нет, это твое дело больше, нежели их; потому что они не столько имеют нужду в помощи божественных Писаний, сколько обращающиеся среди множества дел… Мы, волнующиеся как бы среди моря и впадающие во множество грехов, всегда нуждаемся в постоянном и непрерывном утешении от Писаний… Со всех сторон окружают нас многие случаи и поводы то к гневу, то к заботам, то к унынию и печали, то к тщеславию и гордости, и отовсюду несутся бесчисленные стрелы. Посему нам постоянно нужно всеоружие Писаний… Нам нужны божественные врачества, чтобы мы могли и врачевать раны, уже полученные, и предотвращать еще не полученные, но угрожающие… Невозможно, невозможно спастись никому, кто не упражняется постоянно в духовном чтении… Даже один вид таких книг, — заключает св. Иоанн Златоуст, — делает нас более воздержанными от греха… Если же присоединится и внимательное чтение, то душа, как бы вступая в таинственное святилище, очищается и делается лучше, т. к. с ней беседует Бог через эти Писания» (т. I, кн. 2, с. 800–803). Священные книги — это некое послание, писанное Богом из вечности к людям. Отсюда такая сила и польза чтения св. Библии.
Легко понять, что тот, кто так любил слово Божие, не мог объяснить его бегло, без особенного внимания. Св. Иоанн Златоуст употреблял для дела экзегета и все дарования свои, столь редкие, и все сведения, столь обширные. Потому-то и в толкованиях его на Ветхий Завет много превосходного, а толкования его на Новый Завет навсегда останутся лучшим руководством для экзегетов слова Божия. Самое первое и общее достоинство всех толкований его на Священное Писание — неподражаемая ясность изложения богодухновенных мыслей, которой отличаются и все его сочинения.
По методам толкования он является самым блестящим представителем Антиохийской школы, — на первый план у него выдвигается историко-грамматический смысл. Приступая к изъяснению какой-либо священной книги, Златоуст дает сведения об ее авторе, о времени, месте и цели написания. В раскрытии смысла священного текста он пользуется историческими и археологическими данными и стремится восстановить ту историческую обстановку, при которой эта книга была написана. Большое внимание он уделяет также грамматической и логической стороне речи.
Подход к новозаветному тексту Святителя нередко предвосхищает современные нам методы. Например, рассматривая Евангелия, Златоуст утверждает, что наличие четырех авторов, писавших независимо друг от друга в разных местах и в разное время, служит убедительным свидетельством подлинности сообщаемого. Даже имеющиеся расхождения в Евангелиях (они незначительные, мелкие) в описании событий говорят в пользу Истины — при наличии полного согласия по существу для непредвзятого разума ясно, что евангелисты писали об одном и том же, не сговариваясь. Священные писатели говорили и писали «в Духе», — или говорил в них Дух. Однако сознание и ум оставались у них ясными — они уразумевали внушаемое. Это было, скорее, озарение. Священные писатели не теряют лица. И Златоуст всегда останавливается на личности писателя, на обстоятельствах написания отдельных книг. В частности, перед ним всегда ярко вычерчивался образ апостола Павла.
Но, следуя принципам антиохийской школы, св. Иоанн Златоуст был чужд ее крайностей, которые у некоторых ее представителей, например, Феодора Мопсуэтского, выразились в мертвом буквализме и самоуверенном рационализме. Св. Иоанн всегда был верен духу церковного предания, и те места священных книг, буквальное понимание которых стояло в противоречии с общим смыслом Священного Писания, он истолковывал аллегорически. В данном случае он искал указаний в самом Священном Писании.