– Не нравится это мне... – начал было Тревис, но тут же оборвал себя.
В проломе появилась наконец фигура в скафандре. Манулито неуклюже выбрался из корабля, отошел от него и, остановившись, отстегнул гермошлем. Тревис увидел его потное лицо и заметил, как молодой апач с трудом переводит дыхание.
– Ну как? – с тревогой спросил Тревис.
– Духов я не встретил, – улыбаясь, ответил Манулито. – Отличная защита против духов! – он хлопнул по скафандру рукой в перчатке. – И вот еще, из того, что я помню, кое-какие системы до сих пор работают. Я убежден, что мы можем превратить звездолет в хорошую ловушку. Заманить красных и... – он сделал выразительный жест.
– Но мы же ничего не знаем о двигателях, – возразил Тревис.
– Да?! Послушай, ты, Фокс, не единственный, кто еще способен что-то помнить, – Манулито стал серьезным. – Ты действительно считаешь, что мы все превратились в настоящих дикарей, как того хотели большие шишки? Они выкинули этот грязный трюк с редаксом, это верно. Но у нас тоже есть кое-что в запасе. Я, между прочим, выпускник Массачусетского технологического института.
Тревис молчал. У него из головы действительно вылетел тот факт, что с самого начала эксперимента апачей подбирали очень тщательно не только по их способности выжить, но и по знаниям, которыми они владели. Если Тревис был отличным специалистом по археологии, то Манулито, с его инженерным образованием, становился неоценимым участником группы. И если действие редакса на какое-то время приглушило этот опыт и знания, отбросив сознание людей в далекое прошлое, то теперь, видимо, эти последствия начали проходить.
– И ты действительно сумеешь разобраться в системах звездолета? – спросил он, нарушив паузу.
– Попытаюсь. По крайней мере, можно закоротить двигатели. Они наверняка полезут в рубку. И как насчет редакса? Что, если я его уничтожу?
– Сначала нам надо испробовать его на нашей пленнице. А потом у нас еще будет время, пока не явятся красные.
– Ты заявляешь так, словно это уже свершившийся факт. Откуда такая уверенность? – возразил Льюп.
– Конечно, мы не можем быть уверенными до конца, – согласился Тревис, – но шансы велики. Они обязательно явятся сюда, как только узнают о разбитом звездолете. Они не могут рисковать. Присутствие на планете людей, не подвластных машинам, станет для них постоянной угрозой.
Джил-Ли кивнул.
– Верно говоришь. Наш план достаточно сложен, и в нем слишком много звеньев, одно из которых может сорваться в любой момент. Но это единственный разумный выход, мы постарались предусмотреть все. Будем надеяться, нам удастся захлопнуть ловушку.
С помощью Льюпа Манулито выбрался из скафандра и, положив его на камень, задумчиво произнес:
– Я вот все думаю об этой сокровищнице в долине башен. Предположим, мы найдем там оружие...
Тревис заколебался, он все еще опасался открывать новые ходы за сияющими стенами, о которых узнал из информации, заложенной в кассете. Трудно было даже предположить, какие опасности они могли таить за собой.
– А если мы возьмем оттуда оружие и проиграем... – привел он первый довод, пришедший ему в голову. И сразу же почувствовал облегчение, заметив понимание во взгляде Джил-Ли.
– Да, в таком случае мы только сыграем на руку красным, – согласился тот.
– Но нам в любом случае придется прибегнуть к этому, – вновь вступил в разговор Манулито. – Если мы даже и загоним в ловушку их ученых и техников, как мы сможем уничтожить их машины и корабль? Такое невозможно проделать с одними ножами и луками.
С упавшим сердцем Тревис вынужден был признать правоту слов Манулито. Да, им придется вскрыть ящик Пандоры еще до конца схватки с красными.
15
Они провели возле корабля еще пару дней. Манулито расхаживал по звездолету в своем скафандре, внимательно изучая аппаратуру и системы. По вечерам он рисовал какие-то сложные схемы на кусках коры. Иногда он начинал объяснять своим спутникам те или иные технические идеи, но при этом вдавался в такие дебри, что ни Тревис, ни Льюп не понимали ни слова. Однако всем им было достаточно знать лишь то, что сам Манулито прекрасно понимает, что делает.
На утро третьего дня появился Нолан, его пыльное лицо осунулось и даже заострилось от долгого тяжелого перехода. Тревис сразу же предложил ему флягу, и усталый апач первым делом напился, торопливо глотая воду. Затем он опустился на землю и положил рядом фляжку.
– Скоро будут... с девчонкой.
– Неприятности были? – поинтересовался Джил-Ли.
– Монголы перенесли свой лагерь. Поступили мудро. Красные, должно быть, взяли на заметку их прежнее местонахождение. Теперь они дальше к западу, а мы... – он отер губы тыльной стороной ладони, – мы побывали в твоей долине башен, Фокс. Да, это действительно заколдованное место.
– Никаких признаков красных?
Нолан отрицательно покачал головой.
– Мне кажется, что золотистый туман, наполняющий долину, скрывает башни. С воздуха их не увидеть. И только приблизившись вплотную можно отличить их от природных скал.
Тревис расслабился. Значит, у них еще есть время. Взглянув на Нолана, он заметил легкую улыбку на усталом лице.
– Эта скво, она вроде как в родне с пумой, – объявил Нолан. – Она ободрала Цуая не хуже дикой кошки.
– Надеюсь, она сама не ранена? – забеспокоился Тревис.
На этот раз Нолан хохотнул в открытую.
– Ранена?! Да нет, это нам пришлось из шкуры лезть вон, чтобы уберечься от ее когтей, мой младший брат. Она и впрямь дочь Волка. И она не потеряла головы, эта скво. Всю дорогу отмечала путь, хотя и не знала, что нам это на руку. Да, она наверняка постарается сбежать.
Тревис поднялся и поморщился от резкой боли в боку.
– Покончить бы с этим быстрее, – хрипло сказал он. Вся эта идея так до конца и не нравилась ему. Ему нестерпимо было думать о том, что Кайдессу приведут сюда, в этот темный, страшный звездолет и оставят наедине со страхами и тревогами. И в то же время он прекрасно понимал, что ничего опасного ей не грозит. Он и сам постарается держаться поближе, чтобы прийти на помощь, если таковая понадобится.
Звук осыпающихся камешков предупредил о приближении разведывательной группы. Манулито уже спрятал скафандр, и теперь они предстанут перед Кайдессой обыкновенными дикими апачами.
Через несколько секунд из-за склона холма появилась целая процессия. Впереди шел Цуай с багровыми царапинами через все лицо. За ним Деклай и Эскелта грубо толкали перед собой пленницу. Косы у Кайдессы расплелись, у рубашки оторвался рукав, но по глазам Тревис видел, что боевой дух не оставил девушку. Следом за ними гордо вышагивал Осторожный Олень, непроницаемо поглядывая то на пленницу, то на воинов, подгонявших ее.
Апачи впихнули ее в кольцо поджидавших. Кайдесса остановилась, широко расставив ноги, чтобы не упасть. Она презрительно оглядела их всех, затем взгляд девушки упал на Тревиса.
– Свинья! Грязный шакал! Дохлый верблюд... – начала она с жаром перечислять по-английски, но тут же в запальчивости перешла на родной язык.
Руки у нее были связаны, но уж язык-то никто не мог удержать.
– У этой скво язык словно жало, – прокомментировал Осторожный Олень. – Упрячьте ее подальше, пока она всех тут не отравила.
Цуай демонстративно заткнул уши:
– Если эта кошка не способна царапаться, то оглушить может запросто. Давайте не будем тянуть, избавимся от нее поскорее.
Однако несмотря на насмешки, в их взглядах читалось настоящее уважение. Апачи высоко ценили храбрость, даже в пленниках. Пинда-лик-о-йи, Том Джеффернс, смело вошедший в самую гущу индейского лагеря и вступивший в переговоры со своими заклятыми врагами, получил уважение и дружбу вождя, с которым до этого сражался не на жизнь, а на смерть. И Кайдесса, проявившая невиданное для женщины мужество, имела теперь большее влияние на своих тюремщиков, чем даже могла предположить.