Дверь дома открывается, выходит Патрул Ринпоче с огромным мешком мусора. Он выносит мусор за ворота, уходит по деревенской дороге.
Юдра томным взглядом из окна провожает домработника в путь к мусорной яме. Она влюблена по уши, однако не подозревает об этом, - заводить отношения с бродягой ей в голову не приходило.
Яма с мусором за пределами деревни. Патрул вываливает мусор из мешка, аккуратно сворачивает мешок и идет обратно к дому.
Дом Юдры. Хозяйка хлопочет на кухне, готовит завтрак. Она слышит, как начинает громко лаять Ани, затем звенит колокольчик на калитке. Вытирая руки о халат, хозяйка выходит к гостям.
За воротами стоят два спешившихся всадника и их лошади. Увидев хозяйку, Ани смелеет и начинает орать еще громче. Всадники оказываются монахами. Вид парализованной собаки, ползающей на передних лапах, рождает в них сострадание. Они видят ее конуру, подобную дворцу мандалы, и, пусть не понимая ничего относительным умом, абсолютным умом чувствуют, что здесь обитает сам Майтрея.
Патрул с мешком из под мусора возвращается по деревенской улице, слышит лай, замедляет шаг. Издали он видит лошадей, двух монахов и Юдру.
- Простите за беспокойство, - говорит Юдре первый монах. – Мы ищем великого учителя. Его зовут Патрул Ринпоче. Может быть, слышали?
- Нет никогда, - пожимает плечами хозяйка. – Хотите позавтракать, ребята?
- Спасибо, у нас мало времени, надо объехать все окрестные деревни.
- Жаль, - Юдра разводит руками.
Ани принимается вновь лаять на монахов - за отказ от завтрака.
- Как тебе не стыдно! – ругает собаку Юдра.
- Можно погладить? – спрашивает первый монах.
- На здоровье, - разрешает Юдра.
Монахи заходят во двор. Первый присаживается на колено перед Ани, начинает с ней заигрывать. Собака успокаивается, замолкает, затем блаженствует.
- Что с ней? – спрашивает первый монах у хозяйки.
- Понятия не имею, - пожимает плечами Юдра.
- Ваша собака, и вы не знаете? – удивляется второй монах.
- Не моя. Только этого не хватало. Чотар ее сюда привел. Неделю назад. А до того она всю деревню облазила.
- На двух лапах? – с сочувствием уточняет второй монах, склонившись над собакой.
- Кто такой Чотар? – спрашивает первый монах.
- Домработник. Слушайте, простой бродяжка, а такой классный оказался мужик! – Глаза Юдры заблестели. – Кто бы подумал! Две недели, вот, он у меня живет, - дом просто не узнать. Просто что-то! Все блестит и пахнет. Я даже иногда боюсь туда заходить. – Юдра кивает на дверь своего дома. – Не руки – золото! Что только он не умеет! У меня самой был радикулит, так он меня научил одному упражнению, я вообще ничего не чувствую. Как новенькая! Вообще такой мужик! – Хозяйка показывает большой палец или что-нибудь по-тибетски.
Патрул издали наблюдает, как монахи общаются с Юдрой, играют с Ани.
Во дворе. Монахам практически все ясно. Присутствие Майтреи очевидно и на абсолютном, и на относительном уровне.
- А сколько лет вашему Чотару?
- Не знаю… Лет сорок. Ну, от силы, полтинник. Но такой мужик, ребята, такой парень!
- Познакомите нас? – просит второй монах, оглядывая дом. – Чотар сейчас здесь?
- Мусор пошел выносить. – Юдра осматривается – А вон он идет!
По дороге с нарочито мрачным лицом непоколебимой поступью идет Патрул Ринпоче. Ему совсем не нравится, что его нашли и куда-то теперь поведут, словно редкое животное, под конвоем.
Здесь хорошо бы замедлить кадр:
Ринпоче заходит во двор.
Второй монах почтительно склоняется, сложив на груди руки.
Первый монах, стоявший на одном колене, падает на оба колена и опускает лицо, продолжая при этом гладить собаку.
Патрул попадает в окружение растерянной Юдры и монахов. Пауза.
Наконец, мы замечаем, что по щекам монаха на коленях, приласкавшего Ани, бегут слезы:
- Ринпоче… – шепчет он, как ребенок, нашедший мать через три года, - Не бросайте нас… Пожалуйста… Пожалуйста, не бросайте нас, Ринпоче…
Учение на просторном зеленом поле. Толпа монахов и мирян сидят на земле вокруг одноразового трона, на котором находится Патрул Ринпоче. В ходе лекции мы видим в числе слушателей Юдру, Таши Озера и монахов, нашедших Патрула.
- Примите мои извинения, - говорит Патрул. – Я нахожусь на верху, на троне, вы - внизу. Все должно бы быть наоборот, поскольку вас много, а я один. Если б не традиция, мне самому, конечно, не пришло бы в голову забраться повыше, а вас всех заставить сидеть на сырой земле. Но вот… (Патрул осматривает трон) мне сделали это кресло, оно довольно высокое, удобное… И у меня не хватило духу от него отказаться.