Это было нелегко. Вы и представить себе не можете, как тяжело жить в другой эпохе, пока не приспособишься к ней, – даже если обладаешь могучим оружием и занятными подарками для короля. Но теперь я завоевал уважение Хенгиста и пользуюсь все большим доверием у бриттов. Я могу объединить два этих народа, воюющих с пиктами. Англия станет единым королевством: сила саксов и римская культура дадут ей могущество, которое позволит ей выстоять против любых захватчиков. Христианство, разумеется, неизбежно, но я предусмотрю, чтобы здесь утвердился такой его вариант, при котором религия учит и воспитывает людей, а не калечит их души. Постепенно Англия станет силой, способной установить контроль над континентальными странами и, наконец, над всем миром. Я останусь здесь до тех пор, пока не образуется коалиция против пиктов, а затем исчезну, пообещав вернуться позже. Если я буду появляться каждые пятьдесят лет на протяжении последующих нескольких столетий, то стану легендой, богом. Так я смогу проверять, на правильном ли пути они находятся.
– Я много читал о святом Стейниусе, – медленно сказал Эверард.
– И я победил! – выкрикнул Штейн. – Я дал миру мир!
По его щекам текли слезы. Эверард приблизился к нему. Все еще не вполне доверявший им Штейн снова направил бластер ему в живот. Эверард небрежно шагнул вбок, и Штейн повернулся, чтобы держать его под прицелом. Но он был так возбужден рассказом о торжестве своего дела, что совершенно забыл об Уиткомбе. Эверард взглянул через его плечо на англичанина и сделал ему знак.
Уиткомб занес топор. Эверард бросился на пол. Вскрикнув, Штейн выстрелил из бластера, и в этот момент топор врезался ему в плечо. Уиткомб прыгнул вперед и схватил Штейна за руку с оружием. Тот застонал от напряжения, пытаясь повернуть бластер, но на помощь уже подоспел Эверард. Все смешалось.
Еще один выстрел из бластера – и Штейн моментально обмяк. Кровь, хлынувшая из ужасной раны в груди, забрызгала плащи патрульных.
В зал вбежали два стражника. Эверард быстро подобрал ультразвуковой парализатор и передвинул регулятор на полную мощность. Пролетевшее рядом копье задело его руку. Он дважды выстрелил, и массивные тела стражников осели на пол – теперь они не придут в себя в течение нескольких часов.
Пригнувшись, Эверард настороженно прислушался. Из внутренних покоев доносился женский визг, но в дверях больше никого не было.
– Думаю, мы выиграли, – отдышавшись, пробормотал он.
– Похоже…
Уиткомб уставился на мертвое тело, распростертое на полу. Оно показалось ему трогательно маленьким.
– Я не думал, что придется убить его, – сказал Эверард. – Но время… не переупрямишь. Наверное, так и было записано.
– Лучше уж такой конец, чем суд Патруля и ссылка на какую-нибудь планету, – добавил Уиткомб.
– По букве закона, он был вором и убийцей, – заметил Эверард. – Правда, он пошел на это ради своей великой мечты.
– Которую мы разрушили.
– Ее могла разрушить история. Так, скорее всего, и было бы. Одному человеку для такого дела не хватит ни мудрости, ни сил… Мне кажется, большинство бед человечеству приносят фанатики с добрыми намерениями – вроде него.