Эверард прошелся по камере. У него созревала печальная догадка.
– Вспомни основные теоретические положения, – начал он. – Каждое событие – результат взаимодействия множества факторов, а не следствие единственной причины. Поэтому-то изменить историю так трудно. Если я отправлюсь, скажем, в Средние века и застрелю одного из голландских предков ФДР[18], он все равно родится в конце девятнадцатого века, потому что его гены и он сам сформированы целым миром предков, – произойдет компенсация. Но время от времени случаются ключевые события. В какой-то точке переплетается такое множество мировых линий, что этот узел определяет все будущее в целом… И вот, где-то в прошлом, кто-то зачем-то разрубил такой узел.
– Не будет голубых вечеров возле канала, – бормотал ван Саравак, – нет больше Города Вечерней Звезды, нет виноградников Афродиты, нет… Ты знаешь, что на Венере у меня была сестра?
– Заткнись! – Эверард едва не сорвался на крик. – Знаю. К черту все это! Нужно думать о другом… Слушай, – помолчав, продолжал он, – и Патруль, и данеллиане пока вычеркнуты из истории. (Не спрашивай, почему они не вычеркнуты навсегда, почему мы, вернувшись из прошлого, впервые попадаем в измененное будущее. Мы здесь, вот и все.) Но как бы то ни было, управления и курорты Патруля, находившиеся до ключевой точки, должны уцелеть. А это – несколько сот агентов, которых можно собрать.
– Если нам удастся туда вернуться…
– Тогда мы сможем найти это ключевое событие и предотвратить вмешательство в историю, в чем бы оно ни состояло. Мы сделаем это!
– Прекрасная мысль. Но…
Снаружи послышались шаги. В замке щелкнул ключ. Пленники отступили к стене. Затем ван Саравак внезапно просиял и, шаркнув ногой, галантно поклонился. Эверард изумленно разинул рот.
Девушка, которую сопровождали трое солдат, была сногсшибательна: высокая, с гривой медно-красных волос, ниспадавших до тонкой талии, зелеными глазами, сиявшими на прекрасном лице, вобравшем в себя красоту не одного поколения ирландок… Длинное белое платье облегало фигуру, словно сошедшую сюда со стен Трои. Эверард уже заметил, что здесь пользуются косметикой, но девушка в ней не нуждалась. Он не обратил внимания ни на золотые и янтарные украшения, ни на пистолеты охранников.
Смущенно улыбнувшись, девушка спросила:
– Вы меня понимаете? Здесь решили, что вам, возможно, знаком греческий.
Она говорила скорее на классическом, чем на современном языке. Эверард, которому довелось как-то поработать в Александрии, не без некоторого напряжения разобрал то, что она сказала.
– Конечно понимаю, – торопливо ответил он, глотая окончания слов.
– Что ты там бормочешь? – требовательно спросил ван Саравак.
– Это древнегреческий, – ответил Эверард.
– Что и следовало ожидать! – Глаза венерианина блестели, недавнего отчаяния как не бывало.
Эверард назвался и представил своего товарища. Девушка сказала, что ее зовут Дейрдре Мак-Морн.
– Нет! – простонал ван Саравак. – Это уж слишком. Мэнс, немедленно научи меня греческому!
– Помолчи, – попросил Эверард. – Мне не до шуток.
– Но я ведь тоже хочу с ней пообщаться!
Эверард перестал обращать на него внимание и предложил девушке сесть. Сам он устроился рядом, а его напарник в отчаянии метался вокруг них. Охранники держали оружие наготове.
– Неужели на греческом еще говорят? – спросил Эверард.
– Только в Парфии, да и там он сильно искажен, – ответила Дейрдре. – А я занимаюсь классической филологией. Саоранн Синит ап Сеорн – мой дядя, и он попросил меня, если удастся, поговорить с вами. В Афаллоне мало кто знает язык Аттики.
– Что ж… – Эверард невольно улыбнулся, – я очень признателен вашему дяде.
Она посерьезнела.
– Откуда вы? И как вышло, что из всех существующих языков вы знаете только греческий?
– Я знаю и латынь.
– Латынь? – Она нахмурилась. – Это ведь язык римлян? Боюсь, здесь о нем почти никто не знает.
– Греческого достаточно, – твердо сказал Эверард.
– Но вы так и не ответили, откуда вы? – настойчиво повторила девушка.
Эверард пожал плечами.
– С нами тут обошлись не очень любезно…
– Мне очень жаль. – Она казалась искренней. – Но люди сейчас так взвинчены… Особенно при нынешней международной обстановке. И когда вы появились прямо из воздуха…
Эверард кивнул. Международная обстановка? Знакомые слова, хотя и не очень приятные.
– Что вы имеете в виду? – спросил он.
– Разве вы не знаете? Вот-вот начнется война между Хай Бразил и Хиндураджем, мы беспокоимся о последствиях. Когда воюют великие державы…