– Великие? Но, если судить по карте, Афаллон тоже не очень мал.
– Силы нашей конфедерации подорваны еще двести лет назад в изнурительной войне с Литторном. Из-за бесконечных разногласий штатов невозможно выработать единую политику… – Дейрдре посмотрела ему в глаза. – Почему вы этого не знаете?
Эверард проглотил комок.
– Мы из другого мира.
– Что?
– Из другого мира. Наша планета… – «Нет, по-гречески это „странник“…») – Наше небесное тело вращается вокруг Сириуса. Так мы называем одну звезду…
– Но… что вы имеете в виду? Мир, связанный со звездой?
– Неужели вы не знаете? Звезды – это такие же солнца.
Дейрдре отшатнулась, сделав пальцем какой-то знак.
– Великий Ваал, охрани нас! – прошептала она. – Или вы безумцы, или… Звезды прикреплены к хрустальной сфере.
«Нет!»
– Какие блуждающие звезды вам известны? – медленно спросил Эверард. – Марс, Венера и…
– Этих названий я не знаю. Если вы говорите о Молохе, Ашторет и других, это, конечно, миры вроде нашего, и они также связаны с Солнцем… На одном обитают души мертвых, другой населен ведьмами, третий…
«Все это наряду с паровыми автомобилями!»
Потрясенный, Эверард выдавил из себя улыбку.
– Раз вы мне не верите, то кто же мы, по-вашему?
Дейрдре взглянула на него широко открытыми глазами.
– Должно быть, вы – колдуны.
Ответить на это было нечем. Эверард задал еще несколько вопросов, но узнал не слишком много. Этот город назывался Катувеллаунан и был промышленным и торговым центром. Дейрдре полагала, что в нем живет около двух миллионов человек, а во всем Афаллоне – миллионов пятьдесят. Сказать точнее она не могла – переписей здесь не проводили.
Неясна была и дальнейшая участь патрульных – сейчас по этому поводу шли горячие дебаты. Военные конфисковали роллер и другие их вещи, но так и не посмели к ним притронуться. У Эверарда сложилось впечатление, что все правительство, включая руководство вооруженных сил, занято здесь бесконечным выяснением отношений. Сам Афаллон представлял собой конфедерацию бывших колоний Бриттиса и индейских племенных государств (индейцы быстро переняли европейскую культуру), и каждый субъект ревниво относился к своим правам. Древняя империя майя, потерпевшая поражение в войне с Техасом (Теханной), была аннексирована, но еще не забыла своего былого величия и направляла в Совет конфедерации самых упрямых делегатов.
Майя хотели заключить союз с Хай Бразил – возможно, потому, что те тоже были индейцами. Штаты западного побережья, опасаясь Хиндураджа, старались задобрить эту империю, подчинившую всю Юго-Восточную Азию. На Среднем Западе (и в этой истории) царил изоляционизм, а восточные штаты, несмотря на мелкие различия политического курса, находились в целом под влиянием Бриттиса.
Здесь существовало рабство – правда, не на расовой основе. Когда Эверард узнал об этом, он было подумал, что историю могли изменить рабовладельцы Юга, но тут же оставил эту мысль.
Ему хватало собственных забот.
– Мы с Сириуса, – надменно повторил он. – Ваши представления о звездах неправильны. Мы пришли сюда как мирные исследователи, и если с нами что-нибудь случится, то наши соплеменники отомстят вам.
Дейрдре так испугалась, что ему стало стыдно.
– А детей они пощадят? – взмолилась она. – Ведь дети не виноваты…
Эверард сразу догадался, какая картина стоит перед ее мысленным взором: маленькие плачущие пленники, которых ведут на рынки рабов в мире ведьм.
– Вам ни о чем не придется беспокоиться, если нас освободят и вернут наше имущество, – сказал он.
– Я поговорю с дядей, – пообещала девушка, – но, даже если и смогу его убедить, он один ничего в Совете не решит. Когда люди узнали о вашем оружии, то прямо посходили с ума.
Она поднялась. Эверард взял ее за руки (они были теплыми и мягкими) и широко улыбнулся.
– Не дрейфь, крошка, – сказал он по-английски. Она вздрогнула, выдернула руки и снова сделала тот же охранительный жест.
Когда патрульные остались одни, ван Саравак насел на Эверарда:
– Ну давай выкладывай, что ты выяснил?
После рассказа он погладил подбородок и промурлыкал:
– Редкостное сочетание синусоид. Есть миры и похуже.
– И получше, – оборвал его Эверард. – Здесь нет атомных бомб, но, готов поспорить, нет и пенициллина. А наша работа состоит не в том, чтобы корчить из себя богов.