Но в этом мире римляне сошли со сцены гораздо раньше. Иудеи тоже, уверен в этом. Я думаю, что без Рима с его «разделяй и властвуй» сирийцы уничтожили Маккавеев: это чуть не случилось и в нашей истории. Иудаизм исчез, и поэтому христианство так и не появилось. Во всяком случае, после устранения Рима в Европе возобладали галлы. Они начали путешествовать, строить все более крупные корабли и в девятом веке открыли Америку. Но они не слишком опережали в развитии индейцев, и те легко догнали их… Индейцы получили толчок и смогли создать даже собственные империи, такие как сегодняшняя Хай Бразил. В одиннадцатом веке кельты начали сооружать паровые машины. По-видимому, у них был и порох – скорее всего, из Китая. Потом они изобрели еще что-нибудь. Но все это на уровне ремесла, без какой-либо научной основы.
Ван Саравак кивнул.
– Думаю, ты прав. Но что произошло с Римом?
– Не знаю. Пока. Но наша критическая точка лежит где-то там.
Эверард снова обратился к Дейрдре.
– Вы сейчас, наверное, удивитесь, – вкрадчиво начал он. – Почти два с половиной тысячелетия назад наши люди посещали этот мир. Поэтому я и говорю по-гречески. Но мне неизвестно, что случилось потом. Я хотел бы услышать это от вас – ведь вы так много знаете.
Она вспыхнула, и ее длинные темные ресницы, столь редко встречающиеся у рыжеволосых, дрогнули.
– Буду рада помочь вам всем, чем могу. – И уже почти просительно: – А вы… вы нам поможете?
– Не знаю, – с трудом произнес Эверард. – Мне бы очень хотелось, но я не знаю, сможем ли мы…
«Потому что, в конце концов, моя задача – приговорить вас и весь ваш мир к смерти».
5
Когда Эверарда отвели в его комнату, он обнаружил, что местное гостеприимство не знает пределов. Правда, сам он слишком устал, чтобы им воспользоваться…
«Ладно, – подумал он, засыпая, – рабыня, поджидавшая Питера, уж точно не будет разочарована».
Встали они рано. Из своего окна Эверард увидел внизу расхаживавших по берегу охранников, но это не помешало ему насладиться утренней свежестью. Вместе с ван Сараваком они спустились к завтраку, состоявшему из яичницы с беконом, тостов и кофе, который прогнал остатки сна. Дейрдре сказала, что ап Сеорн уехал в город на какое-то совещание. Она словно позабыла свои страхи и весело болтала о пустяках. Эверард узнал, что она играет в любительской драматической труппе, которая иногда ставит классические греческие пьесы в оригинале, – отсюда ее беглая речь. Еще она увлекалась верховой ездой, охотой, парусным спортом и плаванием…
– А вы? – спросила она.
– Что?
– Хотите поплавать?
Дейрдре вскочила с кресла (они сидели на лужайке под огненно-красными кленами) и стала непринужденно раздеваться. Эверарду показалось, что он услышал стук отвалившейся челюсти ван Саравака.
– Пойдем! – засмеялась она. – Кто последний, тот жалкий бриташка!
Она уже кувыркалась среди серых волн, когда к берегу подошли дрожащие Эверард и ван Саравак. Венерианин застонал.
– Я с теплой планеты. Мои предки – индонезийцы. Тропические пташки.
– А голландцы тоже из тропиков? – усмехнулся Эверард.
– Они догадались перебраться в Индонезию.
– Ладно, уговорил. Можешь оставаться…
– Черт! Если она смогла, то могу и я!
Ван Саравак попробовал воду пяткой и снова взвыл.
Эверард собрал волю в кулак и, вспомнив тренировки в Академии, ринулся в море. Дейрдре плеснула в него водой. Он нырнул и, схватив ее за стройную ногу, потащил вниз. Они побарахтались еще несколько минут, а потом помчались в дом под горячий душ. Посиневший ван Саравак тащился сзади.
– Танталовы муки, – бормотал он. – Рядом самая красивая девушка всех веков и народов, а я не могу поговорить с ней, к тому же она – наполовину белая медведица.
После того как рабы растерли его полотенцами и облачили в местные одежды, Эверард вернулся в гостиную и встал возле камина.
– Что это за рисунок? – спросил он, показав на свой килт.
Дейрдре вскинула рыжую голову.
– Это цвета моего клана, – ответила она. – Почетного гостя, пока он в доме, всегда считают принадлежащим к клану, даже если он кровный враг. – Она нерешительно улыбнулась. – А между нами, Мэнслах, вражды нет.