— Что вы с ней сделали? — молящим голосом спросил Рэндалл. — Неужели она…
— Нет, — брезгливо прервал его Стоулз. — Она не мертвая. Держите себя в руках, мистер Рэндалл. Разбудите ее, — повернулся он к своим коллегам, сопроводив приказание взмахом руки.
Один из них ткнул Синтию пальцем в бок.
— Заворачивать не надо, я съем это по пути, — сказал он.
— Весьма остроумно, мистер Принтам, — усмехнулся Стоудз, — но я просил вас разбудить ее. Не заставляйте меня ждать.
— Сейчас, господин Председательствующий. — Он резко ударил Синтию по щеке; Рэндалл буквально почувствовал удар своим собственным лицом — в сочетании с полной беспомощностью это почти лишило его рассудка.
— Во Имя Птицы — проснись.
Рэндалл увидел, как грудь Синтии слегка приподнялась под шелком ночной рубашки, ее ресницы задрожали, а губы разжались и произнесли:
— Тедди?
— Син! Я здесь, маленькая, я здесь!
Повернув голову в его сторону, Синтия вскрикнула:
— Тедди! — а затем добавила: — Мне снился странный сон.
Только сейчас она заметила окружающих, жадно глядевших на нее. Медленно обведя зал серьезными, широко раскрытыми глазами, она снова посмотрела на Рэндалла.
— Тедди, это все еще сон?
— Боюсь, что нет, милая. Держись.
Синтия еще раз взглянула на собравшихся за столом, но на этот раз — бегло.
— Я не боюсь, — твердо сказала она. — Действуй, как знаешь, Тедди. В обморок я больше не шлепнусь.
С этого момента она не сводила глаз с Рэндалла. Рэндалл искоса взглянул на заросшего жиром председательствующего; тот смотрел на них, забавляясь, по всей видимости, зрелищем и не высказывая пока намерения вмешиваться.
— Син, — торопливо прошептал Рэндалл, — они что? то со мной сделали, и теперь я не могу пошевелиться. Я парализован. Так что не очень на меня рассчитывай. Если у тебя появится шанс смыться — не задумывайся.
— И я не могу пошевелиться, — таким же шепотом ответила Синтия. — Нам надо ждать. — И добавила, заметив появившееся на его лице отчаяние: — Держись, ты же сам так сказал. Но я бы хотела прикоснуться к тебе.
Пальцы правой ее руки задрожали, сумели чуть–чуть зацепиться за гладкую, полированную поверхность стола и начали медленно, мучительно трудно преодолевать немногие разделявшие их дюймы. Рэндалл обнаружил, что он тоже может слегка двигать пальцами, и его левая кисть поползла навстречу Синтии, также медленно, на полдюйма за шаг, сковываемая мертвым весом парализованной руки. В конце концов руки встретились, пальцы Синтии сомкнулись с его пальцами и едва заметно их сжали. Она улыбнулась. Стоулз негромко постучал по столу.
— Я очень тронут этим небольшим представлением, — сочувственным тоном произнес он, — но пора вернуться к делу. Нам надо принять решение, как лучше с ними поступить.
— А не лучше ли всего совсем от них избавиться? — спросил тот, который тыкал Синтию пальцем в ребра.
— Да, это было бы крайне приятно, — согласился Стоулз, — но не надо забывать, что эти двое — только мелкая деталь наших планов, касающихся… клиента мистера Рэндалла. Именно он должен быть уничтожен.
— Но я не понимаю…
— Ну конечно же вы не понимаете, потому? то я и сижу на этом месте. Наша ближайшая задача состоит в том, чтобы вывести из игры этих двоих таким способом, который не вызовет никаких подозрений с его стороны. Поэтому вопрос сводится к методу и выбору конкретного субъекта.
Теперь заговорил мистер Паркер.
— А забавно было бы, — предположил он, — вернуть их в таком вот состоянии. Они медленно умрут от голода, неспособные открыть дверь, неспособные подойти к телефону, беспомощные.
— Да, именно так и было бы, — одобрительно кивнул Стоулз. — Я ожидал, что вы предложите нечто в этом роде. Ну а если он попытается их увидеть, найдет их в таком состоянии? Вы что, думаете, он не поймет их рассказа? Нет, это должно быть нечто такое, что свяжет им языки. Когда я отошлю их назад, один из них будет мертвым — и в то же время живым.
Вся ситуация была настолько нелепой, настолько чудовищно неправдоподобной, что Рэндалл не мог в нее поверить. Этого не может быть, говорил он себе. Это просто кошмарный сон, нужно только суметь проснуться, и все будет в порядке. Неспособность пошевелиться — это уже встречалось в прошлых снах.
Потом просыпаешься и обнаруживаешь, что запутался в простыне или просто спал, засунув руки под голову. Он попробовал укусить себя за язык, чтобы проснуться, однако безрезультатно.
Последние слова Стоулза резко вернули внимание Рэндалла к происходящему, но не потому, что он понял эти слова — они не значили для него почти ничего, хотя и были полны какого? то ужаса — а из? за ропота одобрения, пробежавшего по собравшимся, напряженного ожидания, появившегося на их лицах. Пальцы Синтии сжались чуть сильнее.
— Тедди, что они хотят сделать? — прошептала она.
— Не знаю, маленькая.
— И, конечно же, мужчина, — сказал Паркер.
Стоулз смерил его взглядом.
Рэндалл ясно чувствовал, что до этого момента Стоулз предназначал — то, что они намерены сделать — для мужчины, для него. Но теперь он сказал другое.
— Я всегда благодарен вам за советы. После них гораздо легче принимать правильное решение. Приготовьте женщину, — скомандовал он своим коллегам.
«Сейчас, — подумал Рэндалл. — Сейчас или никогда». Собрав всю свою волю в кулак, он попытался встать — встать, чтобы принять бой. Можно было и не стараться.
Обессиленный страшным напряжением, он опустил голову на стол и виновато произнес:
— Ничего не выходит, маленькая.
Может быть, Синтия и боялась но сейчас на ее лице читалась только озабоченность состоянием мужа.
— Держись, Мозговой Центр, — ответила она, подкрепив свои слова легким пожатием пальцев.
Вставший со своего места Принтам склонился над Синтией.
— Вообще? то это работа Потифара, — недовольно сказал он.
— Потифар оставил подготовленный флакон, — ответил Стоулз. — Он у вас, мистер Фиппс?
Вместо ответа Фиппс открыл свой портфель, вынул оттуда бутылочку и после утвердительного кивка Стоулза передал ее Принтаму.
— А воск? — спросил тот все тем же сварливым голосом.
— Сию секунду, — пообещал Фиппс, снова залезая в свой портфель.
— Благодарю вас, сэр. А теперь, если кто? нибудь уберет это, — указал он на Рэндалла, — мы, пожалуй, начнем.
Многочисленные руки вцепились в Рэндалла и перетащили его на дальний край стола; двумя пальцами сжимая бутылочку, Принтам склонился над Синтией.
— Секунду, — остановил его Стоулз. — Я хочу, чтобы каждый из них понимал, что именно происходит и почему. Миссис Рэндалл, — с тяжеловесной учтивостью поклонился он, — надеюсь, что наш с вами краткий разговор убедил вас в том, что Сыны Птицы никоим образом не позволят, чтобы им мешали существа, подобные вам двоим. Вы поняли меня, не так ли?
— Я поняла вас, — ответила Синтия. Однако в ее глазах стоял вызов.
— Прекрасно. Мы хотим — и вам необходимо это понять — чтобы ваш муж не имел никаких дел с… с определенной личностью. Для того, чтобы гарантировать такое положение вещей, мы сейчас разделим вас на две части. Ту из них, которая двигает вами, и которую вы — что довольно забавно — называете душой, мы выдавим в этот флакон и оставим у себя. Ну а что касается всего остального — все остальное ваш муж может оставить себе в качестве постоянного напоминания о том, что вы находитесь в руках Сынов Птицы. Вы меня понимаете?
Синтия молчала. Рэндалл попробовал ответить, однако обнаружил, что горло опять ему не повинуется.
— Послушайте меня, миссис Рэндалл; вы сможете когда? либо встретиться со своим мужем при том только условии, что он будет нам повиноваться. Он не должен, под страхом вашей смерти, никогда больше встречаться со своим клиентом. Под страхом того же наказания он обязан молчать в отношении нас и всего здесь происходящего. Если он не послушается… уверяю вас, мы сделаем вашу смерть весьма интересной.
Рэндалл хотел закричать, пообещать им сделать все, что угодно, лишь бы они пощадили Синтию, но голоса все еще не было — видимо, Стоулз хотел выслушать сперва Синтию. Синтия покачала головой.