— Ты прав, работы много, — придвинув табурет, она села подле его кровати. — Я, кстати, не успела тебя поблагодарить за то, что ты нас спас. Если б ты вовремя не появился, я даже боюсь представить, что с нами сделал бы этот страшный человек. Хочешь, я посижу тут немного с тобой?
— Я буду только рад, — слегка улыбнулся Кальвадос. Несмотря на ее чувства к другому, он все же обрадовался ее обществу. Да и что еще можно больному делать? Телевизора нет, ноутбука или телефона с мини-играми тоже, даже книжки не наблюдается. Да и что пишут в империи? Религиозно-философские трактаты, исторические хроники, поэзию да любовные романы для прекрасных дам (вот уж точно популярны во все времена и у всех народов). Правда есть еще и различная специальная литература, которую Кальвадос с удовольствием бы почитал, к примеру, учебники фехтования, но где ж их взять в доме у торговца? Вот и остается только либо в потолок да окно смотреть, либо беседовать с кем-то. — Ты мне вот рассказывала, как тебе жилось в Райволасе, да немного о работе. А вот о твоем родном мире я так ничего и не знаю. Расскажешь?
— Хорошо, — улыбнувшись, она быстро взглянула на ширму. Керлаон спал, а делать ей все равно сейчас нечего.
Слушая ее тихий голос, Кальвадос смотрел на отбрасываемые лампой тени и представлял тот мир, который она описывала.
Ок’тьюн’а-ри Ххаадрэ жила в прекрасной горной долине. Как и многие представители ее народа, девушка была хрупкой, легкой. Благодаря подобной физиологии, их предки приручили крупных птиц, чем и решился вопрос быстрого передвижения, перевозки вещей и контактов с другими народами. Вот поэтому Тьюн так неуверенно поначалу общалась с лошадьми.
Большим минусом их жизни являлась немногочисленность горного народа, плохая рождаемость. И раз в несколько лет, самым представительным жителям (и правителю страны в том числе) приходилось отдавать своих дочерей замуж за жителей предгорий. Дочери горной долины жили в новой семье лишь определенное время, потом с детьми возвращались обратно.
Такая участь предстояла и ей. Не желая участвовать в поддержании генофонда своего народа, тем более такие браки заключались отнюдь не по любви, Тьюн решила сбежать. Погода в тот вечер не заладилась, но девушке это стало лишь на руку — мало кто нос сунет в непогоду. Да вот только она попала со своей птицей в непонятный туман, а потом все закрутилось, будто в смерче и она очнулась уже в зимнем лесу.
Стук в дверь отвлек ее полет воспоминаний и, грустно вздохнув из-за того, что их прервали, Кальвадос предложил посетителю войти.
— Вечер добрый, молодые люди, — в комнату вошел Бертон Алессоро. — Я только что приехал из Марениса, узнал, что ты очнулся, Кальвадос.
— Я пойду, спрошу у ер Шиолли не нужна ли ей помощь. Скоро ужин, — решив, что мужчинам есть о чем поговорить, Тьюн тактично оставила их одних.
— Вижу, контрольщику досталось, до сих пор в себя не пришел, — заглянув за ширму, сказал ир Алессоро, когда девушка вышла из комнаты.
— Да уж, ему не повезло, как и некоторым другим. Кстати, кхм… мне показалось, тогда на площади я видел кого-то из чистильщиков… погибшим… — неловко поинтересовался Кальвадос.
— Тебе не показалось, наш Артус погиб, — тяжело вздохнул ир Алессоро. Хотел подобраться поближе к хташу, чтоб подорвать заряд. Он у нас умел быть незаметным, да вот только с демоном такое не прошло. Достал Артуса, кираса б спасла от когтей — следы глубокие, но до тела не доставали. А вот ударом его отбросило очень сильно. Когда нашли, поняли, что шея сломана. Вот так бывает… Сегодня поутру поехали мы в Маренис, заказали надгробный камень, поставят уже без нас, как сделают. А завтра похорон. Везти никуда не станем, семью он так и не завел. Артус храбрый малый был, хоть и тихоня. Так что погребем недалеко от его последнего места битвы.
— Сочувствую вашей утрате… — тихо сказал Кальвадос. Тяжело сейчас чистильщикам — потеряв родной мир, терять здесь друзей, последнее самое дорогое, что у них оставалось от прошлого. Ир Алессоро выглядел крайне подавленным, обычно собранный и бравый офицер сейчас представлял печальное зрелище — мешки под глазами, ссутулившиеся плечи, более резко проступающие морщины на давно уже не молодом лице. — Как же вы теперь будете?
— А что теперь? Продолжим жить, как и раньше. Мы солдаты британской армии, и давно привыкли к мысли о возможной скорой смерти. Ничего, все люди рано или поздно умирают, вопрос лишь в том — как они умирают. Артусу повезло умереть, защищая других людей. Это гораздо лучше, чем, еще не поучаствовав ни в одном бою, умереть от болезни в полевом лагере, как бывало со многими солдатами, — с гордостью вспоминал о погибшем англичанин. — Нас теперь пятеро, но и сейчас мы сила! Так что повоюем парень, а ты выздоравливай. Рад, что ты-то цел. Все за тебя так переживали! Если б не твой уникальный дар, вышло б куда больше жертв.