Эверард вежливо улыбнулся.
— Я зовусь Уффа Хундингсон, а это мой брат Кнубби, — сказал он. — Мы ютландские купцы, приплыли сюда торговать в Кентербери, — (в пятом веке это название произносилось как «Кент-уара-байриг»). — Мы шли от того места, где причалил наш корабль, и сбились с пути. Почти всю ночь проблуждали по лесу, а поутру вышли к твоему дому.
— Я зовусь Вульфнот, сын Альфреда, — ответил йомен. — Входите и садитесь с нами за стол.
Большая, темная и дымная комната была заполнена до отказа: здесь сидели дети Вульфнота с семьями, а также его крепостные крестьяне со своими женами, детьми и внуками. Завтрак состоял из поданной на больших деревянных блюдах полупрожаренной свинины, которую запивали из рогов слабым кислым пивом. Завязать разговор не составило труда: эти люди, как, впрочем, и обитатели любого захолустья, любили посудачить. Гораздо труднее оказалось сочинить правдоподобный рассказ о том, что происходит в Ютландии. Раз или два Вульфнот, который был совсем не глуп, ловил их на явных несоответствиях, но Эверард твердо отвечал:
— До вас дошли ложные слухи. Пересекая море, новости приобретают странный вид.
Он с удивлением обнаружил, что люди здесь не потеряли связи с родиной. Правда, разговоры о погоде и урожае не слишком отличались от подобных разговоров на Среднем Западе двадцатого века.
Только спустя некоторое время Эверарду удалось как бы невзначай спросить о кургане. Вульфнот нахмурился, а его толстая беззубая жена поспешно сделала охранительный знак, махнув рукой в сторону грубого деревянного идола.
— Негоже заговаривать об этом, — пробормотал ют. — Лучше бы чародея похоронили не на моей земле. Но он дружил с моим отцом, умершим в прошлом году, а отец не хотел никого слушать.
— Чародея? — Уиткомб насторожился. — Что это за история?
— Что ж, почему бы не рассказать ее? — Вульфнот задумался. — Чужеземца того звали Стейн, и появился он в Кентербери лет шесть назад. Должно быть, он пришел издалека, потому что не знал наречий англов и бриттов, но, став гостем короля Хенгиста, вскоре научился говорить по-нашему. Он преподнес королю странные, но полезные дары и оказался хитроумным советчиком, на которого король стал полагаться все больше и больше. Никто не осмеливался перечить ему, ибо у него был жезл, метавший молнии. Видели, как он крушил с его помощью скалы, а однажды, в битве с бриттами, он сжигал им людей. Поэтому некоторые считали его богом Вотаном, но этого не может быть, ибо он оказался смертен.
— Вот оно что. — Эверард едва сдержал лихорадочное нетерпение. — А что он делал, пока был жив?
— Давал королю мудрые советы — я же говорил… Это он сказал, что здесь, в Кенте, мы не должны истреблять бриттов и звать сюда все новых и новых родичей из земли наших отцов, а, напротив, должны заключить мир с жителями этого края. Мол, наша сила и их знания, которые они переняли у римлян, помогут нам создать могучую державу. Может быть, он и был прав, хотя я, признаться, не вижу особой пользы от всех этих книг и бань, а тем более — от их непонятного бога на кресте… Но, как бы то ни было, он был убит неизвестными три года назад и похоронен здесь как подобает: с принесенными в жертву животными и с теми вещами, которые его враги не тронули. Мы поминаем его дважды в год, и, надо сказать, его дух нас не тревожит. Но мне до сих пор как-то не по себе.
— Три года, — прошептал Уиткомб. — Понятно…
Не менее часа им потребовалось, чтобы откланяться, не обидев при этом хозяев. Вульфнот все-таки послал с ними мальчишку — проводить до реки. Эверард, не собиравшийся так далеко идти пешком, ухмыльнулся и вызвал темпороллер. Когда они с Уиткомбом устроились на сиденьях, он важно сказал пареньку, вытаращившему глаза от ужаса:
— Знай, что у вас гостили Вотан и Донар[4], которые отныне будут оберегать твой род от бед.
Затем он нажал кнопку, и роллер переместился на три года назад.
— Теперь предстоит самое трудное, — сказал он, разглядывая сквозь кустарник ночную деревню. Могильного кургана еще не существовало, чародей Стейн был жив. — Устроить представление для мальчишки — дело нехитрое, но знать бы, как нам удалось вытащить этого Стейна из самого центра большого и укрепленного города, в котором он вдобавок правая рука короля? К тому же у него есть бластер…
— Но у нас это, по-видимому, все же получилось, вернее, получится, — заметил Уиткомб.
— Ерунда! Ты же знаешь, что никаких гарантий это нам не дает… Если мы потерпим неудачу, то через три года Вульфнот будет рассказывать нам совсем другую историю — вероятно, о том, что Стейн находится в городе, — и он получит вторую возможность убить нас. Англия, которую он вытянет из темных веков к неоклассической культуре, превратится в нечто отличное от того, с чем ты познакомился в тысяча восемьсот девяносто четвертом году… Интересно, что же Стейн затевает?
4