— Ей, ей есть Боги на небе!
Игнациус отодвинулся от него.
— Бог-то есть. Да ты ли в разуме? Что с тобой такое?
— В разуме, в разуме… Не бойся. Я ведь тоже к нему иду, к Митридану…
Несколько мгновений Игнациус молчал, потом рассмеялся.
— А я её тварью обозвал…
Гаврила поднял брови.
— Курицу, — пояснил Игнациус, кивнув на кучку костей и перьев, оставшихся от птицы. — А она меня не только накормила, Она мне ещё и попутчика дала…
Гаврила улыбнулся во все зубы. Он посмотрел на нож, на поджарую фигуру, на кошель, что торчал из-за пояса. С таким попутчиком, да до самого Киева…
— А ты, видно, человек бывалый, — продолжил Игнациус, — много чего в жизни повидал.
Гаврила неопределённо шевельнул бровями, боясь спугнуть удачу.
— За таким, как за каменной стеной. Ты, я гляжу, без ножа даже… — купец завистливо покачал головой. — Голыми руками управляешься? И курицу как ловко поймал… Может дальше вместе пойдём?
Гаврила молчал, не зная, что сказать. Врать было стыдно, а говорить правду — страшно. Он представил себе дорогу до самого Киева, кусты, из которых могут выскакивать не только вкусные куры, и тряхнул головой. Игнациус испугался, что попутчик так вот возьмёт и откажется, и добавил просительно, протянув к нему руку.
— Не зря, видно, Боги нас свели — в один город всё-таки идём, к одному человеку.
— Я готов, — сказал тогда Гаврила, уловив просьбу в тоне гостеприимного купца. — И даже с удовольствием… Только не обессудь, я тогда первый к нему буду, а ты уж потом…
Игнациус расцвёл улыбкой. Купился дурень! Вот что значит ум! Вот что значит хитрость!
— Кто бы возражал, а я не буду…
Он разбросал костёр, протянул руку к ковру, чтоб пойти туда, где его ждал талисман, но…
Кусты затрещали и со стороны леса, а не с дороги к ним вышел мужичок. Просто одетый, видно ровня им он резко повернулся, отыскивая что-то на поляне. Сперва он не обратил на людей внимания и Игнациус. отошёл в сторону, чтоб посмотреть — кто это ещё к ним пожаловал. Тот крутился на дальнем конце поляны, не приближаясь и не уходя в кусты.
— Эй! Что тебе, путник? — спросил Игнациус. — Ты сюда не блевать пришёл?
— Курица, — сказал тот, с трудом двигая челюстями. — Я чую, тут была курица…
Он стоял к Гавриле спиной и тот не видел, как лицо у него то превращается в звериную морду и перекраивается назад, принимая человеческий вид. Это и мешало ему говорить.
— Была, — бодро ответил Гаврила. — Была, да сплыла… Просила тебе кланяться…
Полон сытой бодрости, он посмотрел на нового друга, чтоб тот оценил его остроумие, но Игнациус смотрел на нового гостя не бодро, а настороженно.
Колдовство! В новом госте было колдовство!
Он посмотрел на него, отыскивая скрытую сущность. Гость её и не прятал. Фигура мужичка словно бы расплылась. В ней стали видны проскакивающие сквозь тело алые искры. На мгновение он подумал, было, что это и есть долгожданный Митридан надевший чью-то личину, но тут же понял, что ошибся. Оборотень. Обычный оборотень. Только, похоже, голодный. Разочарование нахлынуло и ушло куда-то.
— «Что ж, ты, дурень за курицей-то пришёл, — горько подумал маг. — За мешком приходить нужно было»…
Словно прочитав его мысли, оборотень посмотрел на мешок, и глаза его вспыхнули. В это мгновение он был больше человеком, чем зверем.
— «А может быть не всё так плохо, — подумал Игнациус, обретая надежду. — Может быть, этот оборотень не своей волей к нам пришёл, а колдовским повелением Митридана?»
Игнациус приободрился. Могло ведь быть и так…
Он быстро глянул на Гаврилу, потом на оборотня. Развеять эту тварь ему ничего не стоило. Он начал уже закатывать рукава, чтоб обратить его в прах, но остановился и опустил их обратно. Оборотня мог развеять маг Игнациус, а вот купец Игнациус ничего такого сделать не мог. В лучшем случае он мог достать нож и схватиться с чудовищем, как самый обычный человек.
Была и ещё одна скверность. Маг Игнациус избавляясь от оборотня, покажет себя всем колдунам в округе, да и самому Гавриле, а как потом идти с ним?
Он ещё раз оглядел ничего не понимающего дикаря. Дурак дураком, а ведь догадаться может… Или понять, что не всё так просто, как кажется…
Ничего нельзя было сделать. Не мог Игнациус ни сам убить оборотня магией, ни оставить ему на растерзание Гаврилу. И то и другое лишало смысла его путешествие.
А вот оборотень ни о чём таком не думал. Если перед ним и был какой-то выбор, то он его уже сделал. Не оглядываясь на Игнациуса, он направился к Гавриле — более молодой в его глазах был и более съедобным, а стариковское мясо можно было оставить и «на потом».