— Что там?
Игнациус молча отобрал у него ковш и сам приложился. Пиво как пиво. — не хуже и не лучше других, хотя он, случалось, пивал и получше… Оторвавшись от ковша, вытер губы тыльной стороной ладони, объяснил:
— Горит что-то…
— А шишига?
— Померла, если самка…
Гаврила от этих слов вздрогнул. От этих слов веяло неприятностями.
— А если самец?
Игнациус крякнул. Нет. Хорошее всё же у хозяина пиво выварилось.
— Если самец, то помер. А он и правда говорить умеет? Или мне показалось?
Гаврила воспрянул духом. Жизнь вновь поворачивалась светлой стороной. Опять же пиво…
— Может, может… Дружинники его?
Он сделал рукой какой-то затейливый жест, словно курице шею сворачивал.
— Да оно как-то само собой получилось, — ответил Игнациус чуть задержавшись с ответом. — Я толком и не разглядел…
Гаврила не стал ждать, пока ковшик освободится, а подобрал кувшин повместительнее и и булькнув им в бочке с некоторой долей зависти сказал:
— Вот он Киев-то… Интересно у них тут всегда так?
Отвечать Игнациус не стал — нечего ему было отвечать на это, но разговор поддержал.
— А ты чего ни с того ни с сего заорал?
Гаврила посмотрел на руку, качнул ей, словно собирался зачерпнуть ладонью воздух.
— Как это «ни с того ни с сего»? Больно было…
— Больно?
— Жгло.
Он с сожалением коснулся верёвочки, свободным кольцом охватывавшую шею.
— Я когда отряхивался, амулет Митриданов раздавил… Не по умыслу. Случайно!
Игнациус вспомнил глиняную плошку, что Масленников носил на шее, покачал головой. Чувство победы над колдуном ещё жило в нём.
— Амулет… — презрительно сказал он. — Амулет тебя охранять должен, а он нас чуть не погубил…
Брови Гаврилы, что виднелись над краем ковша, поднялись домиком.
— Если б не амулет, то ты бы не заорал. А не заорал бы ты так шишига на нас внимания не обратил бы, — объяснил Игнациус.
— Обошлось же? — ответил ни мало не смутившись, Гаврила опустив кружку. Вытянув перед собой руку он вертел ладонью, разглядывая её со всех сторон…
— У меня теперь даже рука ни капельки не болит! Я её в пиво сунул!
Игнациус поперхнулся, уронил ковш, но Гаврила подхватил его, не дав долететь до земли, и успокоил товарища.
— Да не в эту бочку. В другую… В соседнюю.
Глава 14
На постоялом дворе они поднялись к себе в комнату. Гаврила сразу растянулся на лавке, а Игнациус остался в дверях, прислушиваясь к тому, что происходит за дверью.
— Так что тебе Митридан сказал? Где его ждать?
— Нигде. Сказал — сам найдёт…
— А что ты тогда на рынок полез? — удивился Игнациус. Тишина за дверью былпаа полной и он сел рядом со славянином.
— Так интересно же… — в ответ удивился Гаврила. — Когда я ещё в Киеве буду? А так хоть посмотрел…
Новый знакомый Гаврилы ничего не сказал. Только вздохнул глубоко и закрыл глаза, прислушиваясь к тому, что творилось в нём самом. Но оказалось зря Гаврила о нём так плохо подумал — о двоих купец побеспокоился.
— Ладно… Если до вечера он нас не найдёт, я его тогда сам искать начну.
Он нехорошо прищурился.
— Ну и ворьё, конечно, поищем то, что у тебя мешок едва-едва не отобрали…
Митридан до вечера так и не объявился.
Они ждали его до самого захода солнца и только после того, как тени домов стали длиннее деревьев, и небо не побагровело от закатного солнца, Игнациус вытащил Гаврилу на поиски. Гаврила сперва упирался — уж очень ему не хотелось уходить из-за крепких стен на ночь глядя, но Игнациус немного припугнул его, рассказав об ужасах, что иногда творятся в постоялых домах с одинокими путниками, если хозяин путается с разбойниками. Масленников подумал, подумал и решил идти с товарищем.
Как показалось Гавриле, они бесцельно ходили по городу, пока, наконец, его поводырь не встрепенулся как сказочный петушок и не направился к одному из домов.
Дом ничем не отличался от соседнего, но Игнациус твёрдо знал, что ему не нужен ни соседний, ни какой-нибудь другой. Этот и только этот.
Славен он был тем, что за ничем непримечательными ветхими стенами сидел Митридан. Колдун наверняка думал, что утром, там, на базарной площади он избежал смерти из-за своей ловкости. Сейчас Игнациус готов был показать, насколько тот ошибся. Колдун не избежал смерти, а всего лишь отсрочил её. Тень Ледяного Заклятья, что он унёс на себе, показала Игнациусу, где спрятался колдун и теперь Митридан стоял, ловя отголоски своего волшебства.