— Хм. И тем не менее в отступлении Демонов ты не сомневаешься.
— Так точно, Ваше Величество, сведения достоверные.
— Понял. Благодарю за доклад. Продолжайте наблюдение.
— Так точно! Честь имею.
Генерал вышел. Отец прикрыл глаза и нахмурил брови, крепко задумавшись. Мы с братьями ждали.
— Похоже, весть о гибели Юлиуса пока не распространились.
— Судя по всему. Фронт пока лихорадит. Как поступим?
— Пока держим в тайне как гибель Юлиуса, так и то, что новым Героем стал Шлайн.
Никто не возразил. Я в политике новичок, и потому решил не влезать.
— Пока нельзя с уверенностью сказать, стоит ли ждать новой атаки. Объявить сейчас о смерти Героя — лишь посеять смуту. Рано или поздно слухи просочатся в тыл, но до того будем хранить молчание.
— Отец, как быть Шлайну?
— Шлайн, к сожалению академию тебе придётся покинуть. Готовься, тебя могут официально объявить Героем в любой момент. И Шлайн…
— Да, отец.
— Может быть ты не успел ещё осознать это в полной мере, но теперь ты Герой. Наследник воли Юлиуса, надежда человечества и символ будущей победы. Вряд ли ты к этому готов, и пока гибель Юлиуса не предали огласке, у тебя есть время решиться.
Надежда человечества? Р…решиться?
— Можешь идти и всё обдумать. Отдыхай.
Тон отца смягчился. Так и поступлю.
— Прошу меня извинить.
Коротко попрощавшись покидаю комнату. Тревожные взгляды отца и Лестона, ледяные глаза Зириса. Дверь захлопывается за спиной, ноги тут же предательски подгибаются, но в последний миг всё же умудряюсь собраться. Иду прочь.
Прошло тридцать дней, и все тридцать дней я провёл в замке тренируясь в одиночестве. Теперь я Герой, а значит должен стать сильнее. Впрочем, это лишь удобный предлог, ведь стоит прерваться, и голова просто разрывается от навязчивых мыслей. А тренировки помогают отвлечься.
Насколько я знаю, гибель Юлиуса до сих пор скрывают ото всех. Слово отца имеет изрядный вес, но думаю и в других странах понимают, насколько опасно объявлять о смерти Героя в такое тревожное время. На фронте всё знают, но так далеко в тыл вести пока не дошли. О готовящейся атаке тоже ничего не слышно. Говорят, потери Демонов очень значительны, и потому им пока не до нападения, но у меня времени нет расслабляться. Больше я не могу закрывать на это глаза.
В академии, однако, всё по–прежнему. Во всяком случае так говорят Катя и Зуэ, с которыми я часто общаюсь по "Дальней речи".
— Что нового?
— Да в общем ничего. Хотя твой внезапный уход наделал шума.
— Да уж. Передавай всем привет.
— Ну да. Само собой.
— Зуэ, как ты?
— Нормально.
— Понятно. Как дела в целом?
— Сегодня Ойри вызвали в церковь.
— Правда?
— Да. Похоже там узнали о смерти брата Юлиуса.
— Так Ойри следующая кандидатка в Святые, наверняка потому её и вызвали.
— Может быть. С братом Юлиусом была Святая, с ней что?
— Говорят, погибли все кроме Хайринса.
— …ясно.
— Хайринс должен скоро вернуться. Надеюсь он расскажет, что произошло, у меня куча вопросов.
— Да. Пожалуйста будь осторожен, ладно?
— Хм? Ну меня в любом случае просили пока скрывать, что я Герой, так что да, буду.
— Хорошо.
— Ты странно себя ведёшь. Волнуешься, что ли?
— Конечно волнуюсь.
— Ясно. Спасибо.
— …пожалуйста.
Из раза в раз мы обсуждаем одно и то же. Хайринс старый друг Юлиуса и боец, что мог сравниться с ним в силе. Мы уже встречались раньше. Наверняка, когда вернётся он обо всём мне расскажет. Например, как погиб мой брат. Честно говоря, я не верю, что Юлиус мог сдаться без боя, ведь он был фантастически силён. Наверняка либо попал в ловушку, либо сдерживал армию настолько гигантскую, что шансов на победу просто не было. Ни за что он не мог проиграть в поединке. Уверен, всё проясниться, когда Хайринс вернётся. И чтобы хоть немного приглушить тоску, я снова и снова изматывал себя тренировками.
— Шун стал Героем.
— Кошмар какой.
— Да уж. Ещё и что–то подозрительное затевается, и боюсь один я с этим не справлюсь.
— Ясно. Возвращаюсь немедленно.
— Извини, что не дал отдохнуть.
— Разве может учитель отдыхать, когда ученики в беде?
— За это я тебя и уважаю.
— Ха, пусть порой я и перегибаю палку?
— Что передать Господину Потимасу?
— Я сама с ним уже всё обсудила. В худшем случае мы, эльфы, укроем Шуна у себя.
— Ясно. Может это и к лучшему.
— Даже не возразишь?
— Юлиус погиб, и я не хочу, чтобы младшего брата постигла та же судьба. Пусть мы больше не увидимся, но по крайней мере он будет жить.