С противоположного конца дивана раздался смешок.
-Ты совсем не изменилась, - с долей нежности произнес Паук. Но в следующую секунду его тон поменялся, став ниже и нейтральнее. - Разве что, нашла себе мужчину?
Вот этого вопроса я не ожидала. Паука не было в моей жизни целый год. Год он позволял мне думать, что мертв и теперь, внезапно появившись в гостиной посреди ночи, спрашивает о новом любовнике? Конечно, мы с Гансом еще не переступили эту черту, но это уже не было так важно. Я могла предположить все что угодно, но только не банального визита ревности. По позвоночнику пополз холодок, заставивший передернуть плечами. Некстати вспомнился рассказ о его первой любви и фотографии последующих убийств. Нехорошо все это.
-Да, - ответила я, не видя смысла отрицать очевидное.
-Хм, - мужчина сделал большой глоток из бокала и аккуратно поставил его на столик.
Это тщательно контролируемое, сосредоточенное действие пугало. Паук сказал, что «пока» не собирается меня убивать, значит, этим вечером я в безопасности. Или это его обещание распространяется лишь на ближайшие двадцать минут?
Несказанные слова повисли в воздухе. Редкий момент предельной ясности, когда разговор не нужен, чтобы понять, что у каждого на уме. Возникнув из небытия, словно чертик из табакерки, Паук возвращается, чтобы узнать, встречаюсь ли я с кем-то. Целый год, мучительный, полный тоски год, его где-то носило, чтобы снова начать портить мою жизнь в тот момент, когда она было начала налаживаться. Ошибки, совершенные тогда до сих пор тяготили совесть. Конечно, меня извиняла экстремальная ситуация и постоянное балансирование на тонкой грани между жизнью и смертью, но все же... Все же, я переспала с маньяком убийцей, позволила себе влюбиться, а потом еще не один месяц оплакивала его кончину.
Горячее тепло алкоголя уже начинало лучиками расходиться от желудка, заменяя страх яростью. Злость заполняла душу постепенно, все больше распаляясь от каждой мысли о Пауке.
-Ты хотел поговорить только о моем новом кавалере? - спросила я, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал. Не сказать, чтобы после минувших приключений психика стала крепче. Скорее уж чувствительней. И сейчас ярость боролась в сердце со страхом, а от переполнявших эмоций тело начинало покрываться мурашками.
Одним движением Паук поднялся с дивана и двинулся ко мне. Я с ужасом смотрела, как он приближается, но почему-то не могла двинуться с места. Мужчина парализовывал одним только взглядом, словно удав, приметивший кролика. Сердце стучало, казалось, у самого горла. Ярость, второй раз за вечер, незаметно испарилась, оставив после себя только холод, поселившийся в желудке. «Бежать!» - кричал мозг, но сигналы не доходили до конечностей.
-Я скучал по тебе, малышка, - проговорил мужчина, остановившись в пол-шаге от меня. В этих словах не было ни капли тепла. Таким тоном можно зачитывать смертный приговор, но никак не признаваться в привязанности.
Ответить было нечего, в основном из-за того, что горло попросту перехватило от страха и волнения. Паук медленно наклонился вперед, отчего я непроизвольно подалась назад, с силой вжавшись в мягкую спинку дивана. Отступать некуда, бороться невозможно. Оставалось лишь ждать, что будет дальше.
-Целый год я старался забыть о тебе и отпустить. Ты не представляешь, как это тяжело. Мне пришлось многим пожертвовать, чтобы ты могла жить, - маньяк медленно проговаривал каждое слово и склонялся все ниже, упершись одной рукой в спинку дивана. В конце концов, наши лица оказались так близко, что стали видны блики в темных глазах. Мужчина стоял против света и казался демоном, сотканным из тьмы. - Видит бог, я пытался. Однако видеть тебя с мужчиной оказалось тяжелее, чем могло казаться. Вначале, мне хотелось убить его, а затем прийти сюда, чтобы закончить начатое, - голос Паука стал ниже и тише. Его пальцы нежно прочертили линию на коже горла, намечая место, куда мог бы прийтись удар. - Тогда бы ты не смогла меня больше предать. К сожалению, малышка, я слишком привязался к тебе... живой.
Я смотрела в его глаза и понимала, что маньяк вернулся. За целый год воспоминания о его поведении успели почти стереться, потерять остроту в призме времени. Теперь все вернулось. Страх, смешанный с толикой болезненного желания и кристальное осознание, что Паук болен. Он настоящий серийный убийца и можно только поражаться тому, что мужчина столько времени держался в стороне.
Ладонь скользнула по горлу вверх и пальцы зарылись глубоко в волосы. Это прикосновение было интимным и вызвало неожиданное возбуждение. Паук только что признался в том, что хочет забрать мою жизнь, а вместо отвращения в теле вновь поселилось желание. Неправильное, больное, извращенное, оно пустило корни в животе и разрасталось вместе с невинной лаской теплых пальцев на коже головы, подпитываясь теплым дыханием, касавшемся щеки и сильным телом, нависавшим над моим.