— Приятно-то приятно, — подхватил дьякон, — только уж никак не тебе, потому что ты, кум любезный, как видно, охотился не так удачно, как мы…
— А что?
— А то, что наши ягдташи битком набиты, а в твоем нет ни болячки! Что, видно, глазами слаб стал?
— Есть тот грех. Зрение, точно, притупляется… Но ведь я, собственно говоря, и не охотился. Я ходил в Тарханы к аптекарю, относил ему «Тайны Мадридского двора»[4], а на возвратном пути завернул в лес. Лесом-то мне ведь ближе до хутора.
И вслед за тем, обратись ко мне, он спросил:
— Вы изволили читать этот роман?
— «Тайны Мадридского двора»?
— Точно так-с.
— Читал.
— Что за увлекательное произведение, не правда ли? Этот вампир, например, — какая низкая и подлая душа! Как великолепно описана эта придворная охота, когда королева падает в обморок и когда генерал Прим подает ей первое медицинское пособие! Страсти-то какие! Когда читаешь, так чувствуешь даже, как кровь приливает к голове и как сердце начинает бить тревогу. Того же самого автора я читал «Евгению». Хорошо написано, но до «Изабеллы» далеко. Слабее, много слабее… есть сценки, а все не то! Читал я и «Дон-Карлоса», а вот теперь аптекарь сказывал, что еще новый роман того же автора вышел, «Тайны сераля», кажется… Должно полагать, этот еще интереснее будет…
— А вы, однако, охотник до романов!
— Большой-с, большой охотник. Я их столько перечитал, что теперь в голове у меня точно каша. Обыденная жизнь меня не интересует; мне даже скучно глядеть на эти мелочи. Черт знает что такое! И чем больше я читаю, тем более жажду страшного… Обыкновенным романом теперь уж меня не проймешь. Нет-с, не проймешь! Вот еще господин Дюма мне очень нравится; сына я не одобряю, а отца читаю с увлечением. «Монте-Кристо», например, «Три мушкетера», «Маркиза д'Эскоман», «Виконт де-Бражелон»… А дю-Террайль-то![5] Эк, дьявол, пишет! Ведь наградил же бог таким талантом! «Черная волчица», «Месть Амори», «Заклятая гостиница»…
Дьякон вдруг захохотал.
— Ты это что хохочешь-то? — спросил Орешкин.
— Степана Иваныча Брюханова вспомнил! — ответил дьякон, продолжая хохотать. — Уж очень хорошо представляет он, как ходишь ты по комнате с романом в руке, как в это время подходит к тебе приказчик за распоряжением и как ты начинаешь кричать на него: «Вон, подлец! Вон, не мешай!»
И дьякон захохотал еще пуще.
— Слушай, кум! — почти вскрикнул Орешкин, потрясая в воздухе кулаком. — Ты можешь потешаться надо мной, сколько тебе угодно, но поминать Брюханова, этого «вампира» в своем роде, не дерзай. Кровь стынет в жилах моих при одном воспоминании о нем! Я нищ и убог. А по чьей милости, как не по милости этого «вампира»? Но, — прибавил он, ударяя себя кулаком в грудь, — когда-нибудь восторжествую и я!
И, переменив тон, он быстро замигал, поплевал, почмокал губами и проговорил:
— Я с ним судиться хочу.
— С Брюхановым?
— Да.
— Напрасно.
— Почему?
— А потому, что есть пословица: «С сильным не борись»…
— А с «богатым не судись»? — перебил его Орешкин. — Знаю я, да не то, братец, нынче время. Я уже объяснил свое дело адвокату и не дальше как вчера получил от него письмецо.
И, вынув из кармана панталон письмо, он хлопнул по нем рукой и, обратись ко мне, спросил:
— Дозвольте прочесть?
— Сделайте одолжение.
Орешкин откашлялся и, отнеся подальше от глаз письмо, прочел: «Милостивый государь, Василий Игнатьич! Записку вашу я рассмотрел и думаю, что если повести дело уголовным порядком (гражданским сохрани бог), то, с божьей помощью и опираясь на законы, отчаиваться в выигрыше дела не только преждевременно, но даже неосновательно. Напротив, скорее можно выиграть, нежели проиграть. Поэтому мне хотелось бы, чтобы вы приехали в город для окончательных со мною переговоров. Чем скорее, тем лучше. Вести дело на свой счет я согласен. Ваш покорный слуга, присяжный поверенный такой-то».
Прочтя это письмо, Орешкин вопросительно посмотрел сначала на дьякона, а потом на меня.
— В чем же ваше дело? — спросил я.
— Вы разве не изволили слышать?
— Не слыхал,
— Вот это отлично! Весь околоток знает, а вы нет.
— Я живу здесь временно…
— Да чего тут знать-то! — перебил дьякон. — Брюханов обобрал моего кума — вот и все! Покамест кум занимался чтением «Монте-Кристов» да «Мушкетеров», Брюханов отобрал у него мельницу и участок земли.
— Но дело-то в том, каким именно образом все это совершилось! — почти вскрикнул Орешкин. — Вот что! Вам известна мельница, что возле самого села Тарханы?
4
«Тайны Мадридского двора» — роман Георга Борна (псевдоним, настоящее имя. Карл-Георг-Фюльборн, 1837–1902), популярного в России в 1870-1880-е годы немецкого писателя, автора авантюрных романов на исторические темы, дипломата (представителя Пруссии при французском, испанском, турецком дворах), путешественника.
В России кроме вошедших в поговорку «Тайн Мадридского двора» (полное название «Тайны Мадридского двора, или Изабелла, бывшая королева Испании». В 3-х т. Спб., 1870, 1874; М., 1875) было переведено еще восемь его романов, среди которых и упоминающиеся далее в рассказе Салова «Евгения, или Тайны французского двора. Историко-романический рассказ из новейших событий Франции» (Спб., 1873), «Дон Карлос, исторический роман из современной жизни Испании» (Спб., 1875), «Султан и его враги» (Спб., 1876–1877), а также «Тайны города Мадрида, или Грешница и кающаяся» (Спб., 1870), «Железный граф» (Спб., 1872), «Бледная графиня» (Спб., 1878), «Морской разбойник, или Дочь сенатора» (Спб., 1879), «Анна Австрийская, или Три мушкетера королевы» (Спб., 1880).
5
Дю Террайль — французский писатель-романист Понсон дю Террайль Пьер Алексис (1829–1871), автор множества авантюрно-детективных и псевдоисторических романов, имевших большой успех у невзыскательной публики. Многие его романы были переведены на русский язык; среди них особенно известен «Воскресший Рокамболь».